Егор молча выпил и не стал закусывать, затянувшись сигаретой.
– Почти смешно, – сказал он без намека на веселье.
– Почему ты не пришел сам, когда вернулся?
– Я приходил, – признался он. – Не хотел идти, зачем, вроде бы и так все понятно, но пришел! В Африке мне пришлось задержаться на сорок лишних дней, а когда я вернулся, то через пару дней все-таки пошел к тебе. Но оказалось, что ты там уже не живешь, а твоего нового адреса они не знали.
– Знали. – Она даже не расстроилась, чувствуя какую-то фатальность в том, что произошло тогда. – Я специально оставила им свой адрес. Для тебя.
– Значит, не захотели мне его давать или просто забыли. – Егор не удивился, вспомнив ту злую, толстую бабищу, которая открыла ему дверь бывшей Викиной квартиры.
– Или просто не судьба. Так бывает, – устало сказала Вика, вставая из кресла. – Пойду спать.
Она лежала в кровати, укутавшись теплым пуховым одеялом, и думала о том, как все глупо! Как глупо, нелепо сложились обстоятельства, которые развели их с Егором в разные стороны, в отдельные друг от друга жизни, и ничего уже не исправишь, переболев, перемучившись всем пережитым тогда, пять лет назад.
«Может, поплакать с горя над судьбинушкой?» – подумала Вика и уснула.
Егор прочитал все письма и перечитал еще раз.
И еще раз.
Он смеялся над ее забавными шутками, удивлялся и восторгался ее хлесткой, веселой манере писать. Отметил, что ни в одном письме она не написала о своей беременности прямо, так, намеками, может, опасалась, что прочтет кто-то посторонний, когда письма стали возвращаться к ней, или просто не хотела выступать в роли навязывающейся или ожидающей немедленного предложения женщины.
Почувствовав надвигающуюся головную боль и горечь во рту от выкуренных сигарет, он решил выйти на участок и сделать несколько упражнений, точно зная, что они помогут трезво взглянуть на обстоятельства, без лишних эмоций.
Отключившись от всего внешнего и сосредоточившись на каждом движении, он не заметил, как пробежало время. В реальность его вернул Степка, вышедший из дома в одной пижаме и тапках.
– Папочка, а ты меня этому научишь? – звонко в утренней тишине спросил Степка.
– Обязательно! – пообещал Егор и завершил последнее упражнение.
Он подхватил сына на руки и расцеловал в обе щеки.
– Мы с тобой обязательно будем заниматься, но начнем через годик, а потом найдем тебе учителя. А сейчас скажи мне, почему ты выскочил на улицу раздетым?
– Просто так! – ответил Степка. – Мама спит, дядя Денис спит, я во всех комнатах был и нашел его, а тебя не нашел!
– Ладно, разведчик, идем завтракать! – засмеялся Егор, прижимая Степана к боку.
– Идем – неправильно! – хохотал Степка. – Ты идешь, а меня несешь, значит, я не иду, а несусь!
– Несусь – это из другой оперы, ребенок!
– Опера – это где поют! – объяснило дитя.
– Правильно! – согласился Егор и спросил: – Что будешь на завтрак?
– А тортик остался? – с надеждой поинтересовался ребенок.
– Да полно! Но это неправильное питание.
Егор, войдя в кухню, поставил Степку на стул возле стола.
– Это самое правильное дневрожденческое питание! – подкрепил свое утверждение, хлопнув ладошкой по столу, Степан.
– Праздник-то был вчера! – не согласился Егор, посмеиваясь.
– Если остался тортик, значит, все продолжается! – объяснял отцу Степан.
Господи, какое же это счастье! Вот так балдеть утром, разговаривая с любимым, умным, задорным сыном! А впереди целый выходной день, и можно слушать его, смотреть на него, узнавать, познавать его привычки!
Какое же это счастье!
У Егора было просто замечательное, распрекрасное настроение!
Да, к черту муть и глупости! Разберемся! Главное, у него есть Степан!
Но оказалось, что провести день с сыном не удастся. Проснувшийся Денис присоединился к их праздничному завтраку и огласил распорядок дня, первым пунктом которого стоял его отъезд в Москву вместе со Степкой и всей кучей его подарков.
– Зачем Степке-то с тобой ехать? – не понял Егор. – Поедет с Викой вечером.
– Мало ли что, может, ей уматывать придется или покрутиться по Москве да по пробкам. Вчера эти орлы наверняка записали номера всех увиденных ими машин, в том числе и «ровера».
