Он нежно взял маму за плечи и усадил ее за стол.
Рассказав о том, что услышала ночью, как поняла, что разговор о Степке, сопоставила факты и решила убегать, исключив подробности, как именно они со Степкой выбрались из больницы, Вика устало потерла ладонями лицо и попросила:
– Можно еще кофе?
– Тогда обязательно с бутербродом, тебе силы нужны, – утвердил, вставая, Олег Николаевич.
– Этого просто не может быть! – возмутилась мама тем же тоном, каким пару часов назад возмущалась медсестра Света в больничном туалете.
– Может, – ответила Вика.
Олег Николаевич поставил перед ней тарелку с бутербродами, чашку кофе и сел рядом с мамой.
– Викуля, тебе надо отдохнуть, – сказал он. – Ложись поспи, а утром я позвоню своему приятелю, высокому чину из МВД, и еще кое-кому. Они помогут разобраться.
– Нет, – решительно покачала головой Вика, – это, как говорится «не катит». Часов в шесть-семь обнаружат наше исчезновение и сразу придут сюда. Высокий чин, как правило, на работу раньше десяти не приходит, они просто не дадут нам никуда позвонить.
– Да кто они-то?! – всплеснула руками мама.
– Я не сказала, но ночью нас со Степкой уже охраняли.
– Как же ты ушла? – спросил отчим.
– Через черный ход, его не охраняли.
Он внимательно на нее посмотрел и, поняв больше, чем она сказала, не стал задавать лишних вопросов, а предложил:
– Тогда мы все сейчас поедем ко мне.
– Тоже не катит, – возразила Вика. – Я уже думала об этом. Они выбрали Степика по двум причинам: во-первых, он очень здоровый ребенок, и, во-вторых, мы простая семья, без денег и связей. Когда они узнают про вас, а узнают очень быстро, что вы человек известный, не бедный и имеете весомые связи, постараются прикрыть лавочку и, может, захотят убрать меня как основного свидетеля.
– Господи, Вика! – ахнула до крайности перепуганная мама. – Ты не перегибаешь? Ты сама-то слышишь, что говоришь?! Убрать! Это же абсурд какой-то!
– За всем этим стоят большие деньги. Я же рассказывала, что завотделением получил официальный ответ: факты не подтвердились. Значит, у них в милиции есть кто-то свой, и это не рядовой милиционер из районного отделения.
Вика допила кофе и, поставив чашку, пояснила:
– Я пока не знаю, как они действуют и кто за ними стоит, но рисковать не собираюсь. Лучше я перестрахуюсь десять раз, чем дам малейшую возможность найти нас со Степкой. А вашу «тяжелую артиллерию» из МВД, Олег Николаевич, мы подключим на последнем этапе, когда понадобятся решительные действия. Ни один высокий чин не поспешит помочь, он сначала даст указание разобраться, узнает, кому и что платят по данному вопросу, взвесит, стоит ли ввязываться самому или потребовать отката, и так далее. Пока мы будем ждать от него ответа, пройдет несколько дней, а тогда уже никакие следственные действия не дадут результатов.
– Так ты что, хочешь выяснять, проводить расследование? – охнула мама, от страха приложив ладошку к губам.
– Если этого не сделать, то мне придется убегать всю жизнь и постоянно бояться, что Степку в любой момент могут украсть, как идеального донора для кого-то.
– Может, вам уехать к отцу, в Питер? – предложил Олег Николаевич.
– Нет, по тем же самым соображениям: у него нас станут искать в первую очередь. И потом, сколько нам там придется прятаться? Полгода? Год? Всю оставшуюся жизнь?
Родители развелись, когда Вике было десять лет. Папа влюбился в лаборантку из своего НИИ. Родители, честно стараясь оградить Вику от выяснений отношений, делали вид, что все в порядке, днем, а ночью шепотом ругались на кухне, чтобы ребенок не слышал. Но ребенок, конечно, все слышал и понимал, а еще Вика плакала в подушку и стала совершенно неуправляемой.
Однажды Вика прибежала к бабушке вся в слезах: она увидела папу с этой, другой женщиной на улице. Бабушка вытерла ей слезы, накормила самыми вкусными в мире блинами и смогла так ей объяснить сложившуюся ситуацию, что Вика как-то сразу все поняла и успокоилась.
– Утверждают, – сказала бабушка, – что дети, родители которых развелись, получают душевную травму на всю жизнь и что, став взрослыми, они становятся очень недоверчивыми людьми и им труднее, чем детям из полных семей, устроить свою личную жизнь, потому что им кажется, будто их обязательно предадут. Скорее всего, так оно и есть, но это происходит с детьми не такими умными, как ты.
