Долгое время йети просто смотрел на свое ожерелье, затем осторожно одел его мне на шею. Меня будто жаром обдало, глаза заволокло слезами, горло сдавило. Я чувствовал себя так, словно из-за дерева только что выступил Господь и благословил меня неизвестно за что. Я такого просто не заслуживал.
Потом йети вскочил и, покачиваясь на кривых ногах, ушел в лес. Он даже не обернулся ни разу. Я остался один в лучах утреннего солнца, с тяжелым ожерельем на груди. Рука по-прежнему болела. Значит, это действительно было. Мне не приснилось. Меня действительно благословили.
Собравшись наконец с мыслями, я двинулся вниз по течению и обратно в лагерь. Ожерелье спрятал поглубже в кармане стеганой куртки и по дороге до лагеря продумал ответы на все возможные вопросы.
Фил был уже там и без умолку трещал, собрав вокруг себя всю группу.
— А вот и Натан! — закричал он. — Где ты пропадал? Я уже начал думать, что они тебя сцапали,!
— Тебя искал, — ответил я, без труда разыгрывая раздражение. — И кто такие «они»?
— Йети, идиот! Ты его тоже видел, не прикидывайся! Я бросился за ним вдогонку и видел его еще раз выше по течению.
Я пожал плечами и взглянул на него с сомнением.
— Ничего я не видел.
— Значит, не там смотрел. Нужно было идти за мной. — Он повернулся ко всем остальным. Надо на несколько дней перенести лагерь в ту долину, но очень тихо. Это же уникальная возможность!..
Валери кивала, и Армаат, и даже у Сары появился в глазах какой-то блеск. Ботаники тоже, видимо, обрадовались приключению.
Я возражал, говорил, что будет трудно перенести весь лагерь в верхнюю долину, что мы распугаем так всех зверей, которые там еще есть, убеждал Фила, что он видел медведя. Но мои доводы на него не действовали.
— У того существа, что я заметил, был затылочный гребень, и оно передвигалось на двух ногах. Это снежный человек.
Несмотря на мои протесты, они все-таки собрались перенести лагерь в верхнюю долину и заняться интенсивными поисками йети. Я просто не знал, что делать. Если бы я стал протестовать активно, они наверняка заподозрили бы, что я тоже видел снежного человека. А каких-то особых способностей незаметно разрушать чужие планы у меня, увы, не было — поэтому, в частности, я и оставил университет.
Я уже совсем отчаялся придумать что-нибудь, но тут мне на выручку пришла погода: задолго до начала сезона дождей вдруг разразилась гроза, и у меня появилась идея. Ложе реки в нашей долине было хоть и глубокое, но с крутыми берегами, и один хороший дождь в течение дня быстро поднял бы уровень воды до предела. Чтобы попасть в три верхние долины, нам нужно было пересечь мост, и еще два ждали нас на обратном пути к аэродрому.
Короче, у меня появился шанс. Посреди ночи я выбрался из палатки и направился к мосту. Обычная деревенская работа: две груды больших камней на каждом берегу удерживали три распиленные вдоль бревна, перекинутые через реку. Вода уже подмывала основания опор. Я немного поработал длинным шестом, вклинив его между бревнами, и опора на нашем берегу рухнула.
Странное возникает ощущение, когда разрушаешь мост — одно из наиболее ценных творений человека в Гималаях! — но я старался от души. Быстро освободил концы бревен и пустил первое по течению. Два других тоже не заставили долго себя ждать. Я же пробрался в свою палатку и лег.
Вот и все. Наутро, когда обнаружилось, что моста нет, я с сожалением покачал головой и добавил, что ниже по течению потоп будет еще хуже. Потом спросил, хватит ли у нас продовольствия, чтобы пересидеть тут сезон дождей. Разумеется, таких больших запасов не было, и спустя час — все это время с неба лило как из ведра — Армаат, Валери и ботаники решили, что сезон дождей и впрямь уже начался. Визгливые протесты Фила никого не убедили, так что мы свернули лагерь и на следующее утро двинулись в обратный путь. Стоял легкий туман, а к полудню он и вовсе уступил место ослепительному солнечному свету, лучи которого отражались в миллионах капель влаги. Но к тому времени мы прошли уже значительную часть пути, и назад ходу не было.
Такие дела, Фредс. Ты еще не выбросил это письмо? Да, я солгал им, скрыл информацию и в конце концов отпугнул экспедицию своих коллег, которые меня же и наняли, от исследований. Но ты ведь понимаешь, что я просто обязан был это сделать. Там, в горах, живут разумные мирные существа. Цивилизация их наверняка уничтожит. А этот йети, что прятался вместе со мной… Каким-то образом он почувствовал, что я на их стороне. Вот за это доверие я бы, наверное, и жизнь отдал, честное слово. Предать их — просто немыслимо.
