— Как ситуация?
— Иван держит нас в руках. Даже и не знаю, удастся ли нам проскочить дальше.
— Быстрее, быстрее!
Солдаты помогали коллегам, пролезавшим сквозь дыру в стене. Один, еще один… Следующим был Риттер. О застрял в узкой дыре.
— Это ранец, — крикнул кто-то. — Ранец его держит.
— Перережьте ремешок штыком! — приказал Шильке.
Кто-то молниеносно выполнил приказ. Солдаты тащили коллегу за руки.
— Что-то его держит!
Неожиданно Риттер скривился.
— Иван меня схватил! Иван схватил меня за ноги!
— Черт подери! Тащите!
— Камрады, спасите! — выл Риттер. — Спасайте меня!
И что тут делать? У тех были его ноги, у немцев — руки. Еще немного, и Риттера разорвали бы наполовину. Что тут делать? Протиснуть гранату над спиной? Тоже погибнет. Стрелять? А как?
— Друзья, не бросайте меня, — плакался Риттер.
Солдаты прибавили усилий. Материал кителя треснул на обоих плечах. Протянулось больше рук, чтобы тащить. В толкучке дергали уже и за голову, за воротник, под руки. Но русские тоже были сильны. Риттер постепенно скрывался в дыре.
— Аааа! Друзья! Друзья!
Его чуть не задушили. Рванули так, словно бы и вправду хотели разорвать на клочья. Интересно, а суставы у него остались целыми?
Внезапно Риттер перестал выть.
— Они мне там чего-то делают… — сообщил он почти что спокойно, с изумлением. — Они мне там чего-то делают.
Солдаты замерли, не отпуская захвата.
— Спа-си-те!.. Они мне там… — вдруг заорал Риттер. Он рванулся в пароксизме боли, на секунду застыв в странной позе. Потом глянул на Шильке. — Герр капитан, — шепнул он. — Спасите…
Его коллеги снова стали тянуть. Несчастный еще раз дернулся. И еще, но уже слабее. Собравшиеся вокруг солдаты глядели на своего капитана. Снова то самое мимолетное мгновение, когда необходимо принять немедленное решение. Мгновение страха, неуверенности и разрыва действительности. Что сделал бы Холмс? «Вся жизнь — спектакль», — сказал бы он. «Спектакль в театре людских марионеток должен продолжаться». Черт бы его побрал.
— Спасите… — шепнул Риттер.
Шильке вытащил из-за пояса ближе всего стоявшего солдата две гранаты. Тщательно открутил заглушки, потом сунул рукоятки в руки заклиненной в дыре жертвы. Риттер инстинктивно стиснул пальцы. Шильке вырвал обе чеки.
— Погибни так, как должен погибать немец! Не вымаливая жалости! — Капитан выпрямился. — Отпустите его! — отдал он команду.
Солдаты инстинктивно отскочили.
Русские без труда затащили Риттера к себе. Грохот удвоенного взрыва потряс стеной. Но не сильно — что ни говори, но это ведь была несущая стена. Несколько пар глаз глядело на офицера с явным восхищением.
С боку подскочил сержант.
— Иван занял уже весь коридор. Нам некуда бежать.
Стук копыт валькирий. Ноты Вагнера звучали со всех сторон.
Паника в мыслях, каша в голов, а тут еще вой вооруженных девиц, скачущих на волках. Тех самых девиц, которые обещают скорую смерть воинам.
— Взорвать Молот Тора! — приказал Шильке.
— Мы все погибнем, герр капитан.
Тот даже не повернул головы.
— Выполнять.
У Гросса никаких сомнений не осталось. Раздался модулированный сигнал свистка, что пробивался сквозь барьер всех остальных звуков. Молот Тора. Символ силы, поражающей врагов, неподчинения ударам судьбы, восхода собственной творческой интенции. Но вот кто знал об одной мелочи? Об одном, на первый взгляд, несущественном принципе?
Молот Тора всегда возвращался, словно бумеранг. И вот интересно, в кого он тогда попадал?
Все мгновенно потеряли слух. Силу звука можно было воспринять только через кости, через собственные внутренности и какую-то чудовищную тряску. Могло показаться, что здание школы внезапно рухнет — оно явно дернулось, обсыпая находящихся внутри завалами штукатурки и кирпича. Вокруг бесшумно двигались странные силуэты с открытыми ртами. Дым из коридора валил через все возможные отверстия. Шильке тряс головой. Он понятия не имел, когда начал слышать какие-либо звуки, кроме настырного «пфиииииииииии». Похоже, что в коридоре кто-то выл. Офицер глянул в сторону. Сержант все еще держал во рту свисток. Щеки его мерно выдувались. Господи Иисусе! Он же все время свистел! Шильке услышал это лишь через несколько секунд.
