Вот и планы простака Донни напоролись на сопротивление этих людей, и все получилось совсем не так, как он планировал. Вместо спаянной общими идеями команды единомышленников у него получился сброд, собранный из остатков команды прежнего президента и людей, набранных буквально на улице. Вместо сокращения федерального государственного долга и начала жизни по средствам идет стабильный рост расходов, и в первую очередь на вооружения. Чем агрессивнее мы себя ведем, тем больше денег требуется для того, чтобы катастрофа не наступила прямо завтра. Перед выборами Донни собирался помириться с мистером Путиным и полюбовно заключить с ним некую Большую Сделку, которая, скорее всего, означала бы раздел сфер влияния. Но из-за противодействия определенных сил в Конгрессе вместо улучшения отношений и Большой Сделки получается нечто прямо противоположное, и наши отношения с Россией опустились ниже точки холодной войны. При этом Донни все никак не может отмыться от клейма агента Кремля, которому надо немедленно объявить импичмент. Трудно сказать, чего во всем этом больше – ненависти к президенту, что был избран вопреки желаниям истеблишмента и принципиального сопротивления любым его начинаниям, или же ненависти к самой России и Путину, который, несмотря на свой относительно небольшой рост, в политическом смысле возвышается над остальными своими коллегами как Гулливер над сборищем лилипутов.
Скажите, когда вы возьмете власть там, в Америке двадцать первого века, что вы будете с федеральным государственным долгом, который растет на триллион долларов в год и уже составляет астрономическую сумму в двадцать один триллион долларов (причем семьдесят процентов этой суммы – долг перед частными американскими же банками и Федеральной резервной системой)? Допустить дефолт по долговым обязательствам американского государства – все равно что выстрелить себе даже не в ногу, а в голову. Финансовый крах такого масштаба в первую очередь уничтожит именно американскую банковскую систему, что вызовет кризис, по сравнению с которым ваша Великая Депрессия померкнет, как Луна при восходе Солнца. Скажите, что вы будете делать с нашими меньшинствами, которые уверены в своей исключительности? Например, с афроамериканцами, которые считают, что могут и должны жить не работая на пособии только потому что их предки страдали в рабстве, или с геями и лесбиянками, которые считают, что они лучше, чище и выше людей, придерживающихся традиционных взглядов? Наконец, что вы будете делать с взбесившимися бабами, которые кричат на весь мир «и меня тоже», обвиняя известных людей в изнасилованиях и домогательствах, которые якобы произошли десять, двадцать или тридцать лет назад? А ведь помимо этих проблем, существует еще и ржавый пояс с умершими пятьдесят лет назад заводами, до сих пор и не оправившийся от наводнения Новый Орлеан, а также могила американской автопромышленности Детройт, который когда-то был ее столицей. Кроме того…
– Мистер Тиллерсон… – прервал президент Рузвельт красноречие представителя группы очень важных лиц. – Мы прекрасно знаем обо всем, что вы сказали, а также о том, о чем еще сказать не успели. Проблем с вашим обществом у нас будет множество, это я признаю, и не все у нас сразу получится, потому что за задачу в таком объеме не брался еще никто и никогда. Но вы-то должны понимать, что выбора на самом деле нет ни у нас, ни у вас. У нас – потому что без конвергенции с Америкой двадцать первого века нас ждет технологическая и социальная отсталость, имеющая своим следствием прозябание на обочине глобального политического процесса. У вас – потому, что в Америке двадцать первого века почти созрели такие язвы и нарывы, которые сами способны уничтожить ваше общество – даже без ядерной войны или вмешательства со стороны. Вашу Америку не доведет до добра масштабная привычка жить в долг и почивать на лаврах предыдущих поколений, говоря себе, что «Америка – великая страна и на мой век этого величия хватит, хоть его ложкой ешь», а потом, после моей смерти, хоть трава не расти. Но это ошибочное мнение. Кризис может наступить абсолютно внезапно и привести к распаду Америки на отдельные фрагменты.
