Что касается вопроса о политической власти, то, как мне объяснил господин Иванов, его в ходе плебисцитов и выборов будет решать сам французский народ. Нам, то есть «Свободной Франции», которая была переименована в партию «Свободных Республиканцев», могли только предоставить возможность участия во временном правительстве и в подготовке мероприятий по избранию постоянной власти. Теперь, после плебисцита о присоединении Франции к СССР, я понимаю, почему все было устроено так, а не иначе. Да, мы вошли во временное правительство Национального единства, а ваш покорный слуга стал министром национальной обороны. Но коммунисты постоянно обходили нас на поворотах, их популярность беспрестанно росла, а наша падала. Местные выборы в начале декабря показали, что после того, как из политической жизни были исключены политические силы, причастные к развязыванию второй мировой войны и поддержавшие коллаборационистское правительство Петена, соотношение голосов между коммунистами и нами, свободными республиканцами, в различных местностях составляло от трех к двум до четырех к одному. Это была катастрофа, теоретически означающая многопартийность, а фактически являющаяся монополией партии коммунистов.
У нас не было ни одного шанса – за коммунистами стоит такая сила, борьба с которой означает для нас только безусловное поражение. Слишком силен оказался шарм русского солдата как победителя бошей, слишком соблазнительно их идеи светлого будущего выглядят для нашего французского простонародья, слишком большой контраст их присутствие составляет с немецкой оккупацией. На улицах французских городов вы не увидите русских вооруженных патрулей. Порядок поддерживает только так называемая рабочая гвардия, которая состоит исключительно из французов и не вызывает раздражения у обывателя.
К тому же. если связь между французской девушкой или женщиной и немецким солдатом считалась предосудительной, и француженку за нее подвергали всеобщему остракизму – то связь той же француженки и русского солдата не считалась чем-то предосудительным, если, конечно, тот не был женат и имел по отношению к своей даме серьезные намерения. И ведь такая история с француженками и русскими солдатами происходит уже не в первый раз. Обратившись к истории, я с удивлением прочел, что в 1814 году, когда русские, разгромив Наполеона, на несколько месяцев оккупировали Париж, в постелях русских солдат и офицеров совершенно добровольно перебывали почти все парижанки – от поломоек до герцогинь. После этого многие молодые русские офицеры обзавелись тут юными французскими женами, которых они увезли с собой в далекую страну Россию, где по улицам бродят дикие белые медведи>68.
Но на это раз русские тут не на месяцы и даже и не на годы, а навсегда. Как гласит коммунистическая пропаганда, распространяемая к плебисциту, все это делается исключительно ради того, чтобы Европа, объединенная под русской властью, никогда больше не стала полем мировой бойни, и чтобы населяющие ее народы могли благоденствовать в мире и покое. А кому не хочется мира, если на памяти нынешнего поколения две ужаснейших войны, проходивших на территории Франции, и принесших французскому народу тяжелейшие людские потери. Так что исход плебисцита был предрешен заранее, весь вопрос был только в том, сколько народа выскажется за присоединение к СССР, а сколько против. «Против» оказался каждый четвертые француз, но это уже ничего не решало; трое из четверых были «за», в том числе и потому, что русские пообещали присоединить Францию вместе с ее колониями, вернув те из них, которые уже успели прикарманить разные проходимцы вроде англичан и японцев. Если что, я про Полинезию и Индокитай, а также про некоторые наши африканские владения, на которые положили глаз англичане.
Одним словом, я сейчас стою на балконе отеля и смотрю на гуляющую внизу празднично одетую толпу. Похоже, что в этот день и час люди отмечают все разом – и Новый год, и свою новую страну, и избавление от бошей, состоявшееся не вчера, но осознанное только к этому моменту, и, самое главное, они отмечают свою новую жизнь. Одним словом парижане празднуют, а мне грустно, потому что я чувствую себя оставшимся не у дел. Да, наша партия свободных республиканцев продолжит свое участие в политической жизни французской советской республики, ибо ее никто не собирается запрещать, но ее популярность будет падать, пока она совсем не зачахнет. Нет, эта новая Франция, которая ликует сейчас у меня за окном – совсем не моя страна, хотя я ее тоже люблю. Это, как невеста, которая ушла к другому, оставив в сердце незарастающую рану, но все равно оставшаяся милой и желанной. К тому же после формирования нового, уже советского, правительства в нем больше не будет министра национальной обороны. Армия, финансы и спецслужбы в Советском Союзе едины, поэтому министры образования или внутренних дел в республиканских правительствах имеются, а вот военных министров в них нет.
