Со двора все еще доносился шум прощания крестоносцев, порой он утихал, и казалось, вот-вот прекратится, затем снова усиливался. Прислушиваясь к ритмичному чередованию затишья с буйным шумом, они и не заметили, как дверь опочивальни отворилась и вошел какой-то священник, должно быть Янош Капистрано. Но когда священник приблизился, стало ясно, что это не Капистрано, — вошедший был повыше, шире в плечах, и борода не закрывала его щек. Он прошел прямо в угол, где лежал Хуняди, и остановился перед ним со склоненной головой, словно молился.
— Узнал ли ты меня, господин генеральный военачальник? — тихо спросил он после недолгой паузы.
Хуняди с трудом, напрягая силы, приподнялся, видимо стараясь проникнуть лихорадочным взглядом сквозь мрак. Он смотрел на знакомое лицо, но тщетно рылся в смутных воспоминаниях, пытаясь отыскать за ним имя.
— Твоя милость еще помнит ли священника Балажа?
— Отец Балаж! — со вздохом, тихо произнес Хуняди, будто очнувшись.
Наступила короткая тишина, потом снова заговорил священник:
— Я возвращаюсь домой с крестоносцами, которых привел сюда… Хотел проститься с твоей милостью и еще — испросить прощения за прежние свои речи.
Хуняди, словно не слыша, долго смотрел на позабытое лицо, потом медленно проронил:
— Отец Балаж… все же довелось нам встретиться…
Затем, будто осененный внезапной мыслью, торопливо сказал:
— Речей твоих, за которые прощенья просить хочешь, не помню. И не поминай мне о том. Приклони-ка лучше ухо, хочу тебе исповедоваться!
Пораженный и изумленный, священник смотрел на него.
— Ежели я повторю те прежние, тобой забытые речи, ты не станешь мне исповедоваться. Мы с тобой разное за истину почитаем…
— Разное? Да ведь ты пришел помочь моей вере. Родной стране помочь. Мне на помощь явился. Сперва ушел, но потом вернулся ко мне…
— Я ушел, господин Янош, но ушел один. Я вернулся, но вернулся с крепостными. И ныне с ними же пойду дальше…
Хуняди помолчал немного, потом тихо, очень тихо сказал:
— Иди с ними, отец Балаж, и всегда будь с ними. Но сперва прими мою исповедь…
Священник рухнул перед ним на колени и низко склонил голову. Может быть, он молился, а может быть, плакал.
Стр. 16. Талер — немецкая серебряная монета.
…день святого Винцентия… — Церковный праздник святого Винцентия отмечался 22 января. К этому времени приурочивалось обычно взимание податей.
Подымная подать — феодальная повинность, которая взималась с каждого дома (очага).
Стр. 18. …день святого Михаила… — Церковный праздник святого Михаила Архаш ела отмечался 20 сентября.
Стр. 21. Войк Бути — отец Яноша Хуняди. Незнатный валашский дворянин. В 1409 году за верную службу король Сигизмунд пожаловал ему крепость Хуняд в Трансильвании.
Стр. 22. Сигизмунд 1 Люксембургский (1361–1437) — сын императора Карла IV Люксембургского. В результате брака с дочерью венгерского короля Лайоша I Великого в 1387 году стал венгерским королем. В 1396 году возглавил крестовый поход западноевропейских феодалов против турок. Был разбит султаном Баязидом I под Никополем. В 1411 году был избран германским королем и императором Священной Римской империи, в 1419-королем Чехии. Дал согласие на казнь Яна Гуса, вопреки выданной ему ранее охранной грамоте. В союзе с папством и реакционными чешскими магнатами вел борьбу против гуситов. Организовал крестовые походы европейских феодалов против гуситской Чехии. Политический авантюрист и неудачливый полководец, Сигизмунд постоянно испытывал денежные затруднения.
Стр. 23. Иное-то и на ум нейдет, как из Уйлака прибыл… — «В юности Янош Хуняди состоял на службе у одного из крупнейших магнатов, князя Ласло Уйлаки, принадлежавшего к старинному аристократическому роду. Представители дома Уйлаки занимали высшие государственные должности при королях из династии Арпадов, Анжуйской династии, при короле Сигизмунде.
Стр. 26. В Смедерево поедет, ко двору деспота. — После возвращения из Уйлака Янош Хуняди несколько лет находился на службе у одного из самых могущественных феодалов Северной и Центральной Сербии Стефана Лазаревича (ок. 1370–1427). Стефан Лазаревич носил высокий титул деспота, полученный от византийского императора.