Феликс шагнул в огромный коридор. Потолки были очень высокими, с них свисали флаги с гербом и девизом графа Хротгара. Стены украшали многочисленные охотничьи трофеи. Он увидел впереди две фигуры — волшебника и оборотня. Человек-волк был раза в полтора выше Феликса, грудь его круглилась, как бочонок. На пальцах загибались длинные когти, а в волчьих глазах сиял адский огонек.
— Ты явился, как я и ожидал, — произнес Вурман. Вначале Феликс удивился тому, как волшебник узнал об этом, но потом понял, что он разговаривает со зверем.
— И теперь ты умрешь, — губы, непригодные для человеческой речи, коверкали слова. Волшебник отступил назад, его одеяние развевалось, а вокруг посоха вспыхивали искры. Волк замер на мгновение, но потом бросился вперед и обрушил мощную лапу на голову мага. Тело человека покатилось по коридору, окатив оборотня кровью из разодранного горла.
Снаружи Феликс услышал вой волков и звуки боя. «Несомненно, это отбиваются последние защитники усадьбы», — подумал он, осторожно высматривая зверей.
Кровь волшебника все еще текла. Красное облако сгустилось над его телом и кинулось на Дитя Ульрика. Туман пробрался в ноздри и горло зверя, и тот трепыхался какое-то время, не в силах дышать. Свет погас в его глазах, но затем они вновь вспыхнули страшным зеленоватым светом.
— Наконец-то, — произнесло существо голосом Вурмана. — Заклятие Трансмутации удалось. Бессмертие и сила мои! Сила оборотня моя. Я буду жить, пока Повелитель Тзинч не овладеет этим миром. И все тогда изменится.
Феликс замер в изумлении. Постепенно страшное осознание того, чему он только что стал свидетелем, прояснилось. План Вурмана удался. Ловушка захлопнулась, и проклятая душа волшебника овладела телом оборотня. Его злой гений и ум будут жить теперь в теле человека-волка. Вурман получил нечеловеческую силу детей Ульрика, сохранив свое злое мастерство.
Медленно ужасные зеленые глаза обратились к Феликсу, и тот почувствовал, как его сила тает под этим взором. Снаружи доносились вой волков и странно знакомый боевой клич. Человек-волк взмахнул рукой, и Феликс подошел ближе к нему, пока не оказался в пределах досягаемости его когтей. Вурман замахнулся покрытой шерстью и кровью рукой…
Одолевая страх, Феликс выбросил вперед руку с мечом. Но с тем же успехом он мог бы рубить каменное изваяние: только острие меча погнулось. Неуязвимый оборотень полоснул когтями его куртку. Боль пронзила Феликса, и он отскочил. Только быстрота реакции и спасла ему жизнь.
Казалось, все происходит убийственно медленно. Человек-волк кружил вокруг него, выжидая удобного случая. Феликс поворачивался на одном месте лицом к нему. Зверь прыгнул быстрее молнии. Он схватил Феликса и сжал так, что ребра затрещали, как охапка хвороста. В отчаянии Феликс опрокинулся навзничь, взмахнув левой рукой, в которой был зажат обернутый в полотенце кинжал. К его удивлению, нож проткнул толстую шерсть животного. Послышался запах горелого мяса, и человек-волк завыл, откинув голову.
Феликс колол и колол, чувствуя, как обмякает плоть под лезвием, как слабеет волчья хватка. Освободившись, он продолжал наносить удар за ударом. Черные пятна выступили на теле человека-волка, как гниль на плодах. Его затрясло. Зверь упал, и гниение пробежало по всему телу, пожирая его. Могучее существо истлело под маленьким, покрытым рунами кинжалом. Затем адское свечение оружия угасло, и кинжал словно бы обмяк в руках Феликса. Разжав онемевшие пальцы, тот выронил клинок на пол.
Прошло много времени, прежде чем он поднялся на ноги и огляделся вокруг. В дверях безмолвно стояла девушка, а позади нее — Готрек, словно палач. Лезвие его огромной секиры лежало на ее шее.
— Я думал, этому конца не будет. Мне пришлось убить почти полсотни волков, чтобы добраться сюда, — сказал Победитель троллей, деловито осматривая картину бойни. — Ну, человечий отпрыск, похоже, этой ночью ты времени не терял. Я надеюсь, ты оставил мне хоть кого-нибудь, чтобы убить.
