— Да приносили нормальную еду, только после допросов есть вообще ничего не хотелось… — он замолчал и как обиженный ребенок сказал. — Мне же шили, что я был в сговоре с преступниками и сделал все, чтобы ее не найти или по крайней мере опоздать.
— Не бери в голову, — сказал я мужчине ободряюще, если бы сам не видел, как он переживал за Машу, то не пожалел его, а так… Он делал свое дело как умел, на максимуме, ему просто не повезло, поэтому я продолжил: — Мне шили тоже самое… Только я глава Рода… Да еще и Машу спас… Поэтому меня отпустили…
— Ха… — улыбнулся полковник. — Дело не только в этом, Машка там всех на уши подняла. Мне передали, что ее закрыли, но она все равно все сообразила лучше всех. Сразу начала командовать чтобы тебя освободили.
— Ты с ней виделся? — удивленно спросил я у полковника. — Ты же закрыт был!
— Ну мы же не в дровах найденные, — улыбнулся мужчина, и залез себе куда-то под пазуху, протянул он мне скрученное в несколько слоев письмо: — Видится не виделся, но передачу получил. Извини что в таком виде.
Я вырвал его из рук, едва только сообразил, что это, хотел вскрыть, но потом подумал, что прочитаю его, как только останусь один.
— Спасибо… — сказал я. — Что еще интересного?
— Интересного много, но вот важное… — подумал полковник. — Ты знаешь, почему со мной оказалось так мало оперативников? Небось не раз задавал себе этот вопрос, когда тебя заперли?
— Да! — согласился я. — Было дело.
— Да просто знали, какие тут крутые ребята! — самодовольно сказал Дима.
— Почти, — скосив на него глаза сказал полковник. — Но все немного по-другому, дело в том, что после провала охраны, меня отправили к вам не Машу искать, а искать следы похищения. Одной из версий было-то, что это т все устроил.
Сначала мне это было не понятно, что я делаю при тебе. Только потом я понял, что играю не первую скрипку, что я скорее посредник при штабе… В то что мы сможем найти Машу через вас, а уж тем более из поместья Зиминых никто и не верил… Только я, и то надеялся… В результате, основной штаб так ничего не нашел, а наша команда, пусть я и атаковал Дорониных. Два раза напала на след, а потом и спасла ее.
В результате работы по шапке получили все, кто мог и кто не мог. Особенно за отсутствие результатов.
— Да, кстати, — влез Дима. — А как так получилось, что ни с одного спутника ничего не увидели? Могли же отследить.
— Могли же, — ответил полковник. — Только облачность не позволила ничего увидеть. По камерам тоже там вопросы были… Кое-где не работали, там сейчас целая комиссия работает по расследованию. Меня вот от работы отстранили и отправили в отпуск.
— Ну вот… — заулыбался я. — Ты наверняка лет пять в отпуске не был.
— Семь, — поправил меня полковник. — И да, самое главное, из-за чего я решил все же заехать к тебе в первую очередь.
— Это почему же? — удивился я.
— Богрянин… Точнее его тело исчезло… — сказал мужчина, наблюдая за моим выражением лица.
— То есть как это? — не понял я.
— А так, — приехали наши эксперты, и посмотрели на дело рук твоих. Нашли шесть трупов, двух живых охранников в гараже, а тело Богрянина не нашли, — пожал он плечами и принялся за бутерброд. — Теперь, нет тела — нет дела. Кто это так следы замел я не знаю, но Богрянина тут уже не пришьешь, скажет это подстава и будет почти прав. Ты точно его убил?
— Пуль семь всадил и одна из них точно в голову, — задумчиво сказал я. — Ладно если бы те с гаража тоже сбежали, но ведь они без сознания были. Это кто же с пулей в голове бегать умудрился еще и главную улику спереть?
— Есть фотки с места? — спросил я.
— Есть, — сказал он, но тебе их пока вряд ли покажут. Тут даже я пока не помогу. Сказали не появляться в администрации и ни с кем не встречаться. Могу только ответное письмо попытаться передать.
— О-о! — обрадовался я. — Если можно!
— Можно, — ответил он. — Но завтра. Я хочу в ванну и поспать!
— Дима, — посмотрел я на друга.
— Доставим господина полковника в лучшем виде! — заверил меня приятель. Они вышли, а я, закрыв дверь на ключ с вожделением повернулся назад, чтобы сесть в кресло и прочитать письмо, но остановился. Оно было уже занято, в кресле сидела мама и с удовольствием жевала один из бутербродов, которые не доел Говоров.
