Парочка лавировала между присутствовавшими и вела светские беседы, так что точно все заметили, что Джессика не с Каттером. Наконец, они подошли и к нему. Каттер понял, что пропал. На Джессике было алое платье на завязках вокруг шеи, которое облегало грудь и талию, а затем свободной юбкой спадало до самого пола. Волосы забраны в высокую прическу, и лишь несколько локонов оставлены у изящной шеи. Каттер почувствовал, как в висках застучала кровь от нахлынувшего желания.
Девушка из высшего общества… Как и ее спутник. Уже на пятой секунде двадцатиминутной лекции Филиппа Карра о собственном бизнесе Каттер затосковал. Родители могли гордиться таким сыном, это точно. Если не принимать во внимание, что он оказался настоящим ослом. Любую тему Карр сворачивал на свою персону и взирал на окружающих с покровительственным снисхождением. Но люди любят вежливое обращение и хорошие манеры. Поэтому Карр всегда будет пользоваться расположением окружающих.
Наконец спутник Джессики сменил тему:
— На этой неделе открывается новая выставка.
— Да, я слышала. — Лицо Джессики словно светом озарилось, от чего у Каттера сжались все внутренности.
Филипп обратил свое улыбающееся лицо к Каттеру:
— Вы уже ходили на Пикассо?
Понимая, что отмалчиваться, как все это время, больше не получится, Каттер ответил:
— Нет, никогда его мазню не понимал.
Видимо, с «мазней» он перестарался, так как направленный на него взгляд Джессики излучал возмущение. Разговоры, жужжащие вокруг, стихли. И лишь лицо Карра оставалось невозмутимым и выражало христианское терпение и всепрощение. Видимо, он счел Каттера, не разбирающегося в тонкостях живописи, достойным сострадания.
— Да, не всем дано понять прелесть его творений, особенно поздних, — произнес Карр.
Каттер медленно глотнул пива и лишь потом спросил:
— Что тут понимать, когда у женщины нос прямо из щеки торчит?
— Это называется «кубизм».
— Хоть как называй, уродство, оно и есть уродство. — Каттер пожал плечами. Обычно он не ввязывался в подобные прения, но уж больно его задел высокомерный самовлюбленный мистер Карр, который постоянно то тут, то там щупал Джессику.
— У Пикассо был особый дар, — возразил Филипп.
— У Пикассо были проблемы со знанием анатомии, — парировал Каттер.
Джессика прокашлялась и посмотрела на него убийственным взглядом.
— Э-э… — замешкался сперва Филипп, а затем раздраженно выдал: — Гонять на машинке по кругу, конечно, сложнее.
Замешательство Карра и последующая жалкая попытка задеть собеседника не вызвали у Каттера ничего, кроме довольной усмешки:
— Да, не всем дано понять прелесть гонок.
Взгляд Джессики метал уже не молнии, а ядерные ракеты, но Каттеру надоел этот разговор:
— На этом предлагаю считать наш искусствоведческий диспут завершенным. Пойду посмотрю, чем там сегодня угощают.
Раздосадованная Джессика смотрела, как он удаляется к столу с закусками. Карр вновь завел бесконечный разговор о своем бизнесе, и она, не сводя глаз с Каттера, извинилась, взяла тарелку и направилась следом за своим подопечным. Встав в соседнюю очередь, она тихим голосом потребовала объяснений:
— Что это было?
Изучая ассортимент угощений, Каттер невинным тоном ответил:
— Я вел светскую беседу на тему творений Пикассо. А вы тем временем выделывали со своими глазами какие-то странные вещи.
— Я пыталась призвать вас к порядку!
— Это слово не из моего лексикона.
Джессика шумно выдохнула:
— Но ведь можно хотя бы притвориться.
Каттер поднял на нее взгляд, от которого она буквально застыла:
— Дорогая моя, никакого притворства, никаких подделок, только подлинники. Все, что я делаю, я делаю искренне.
— Ну-ну, и людей оскорбляете.
— И это тоже. — Губы его искривились в ухмылке. — Слушайте, что вы все время к моим словам придираетесь?
Наклонив голову, Джессика с притворным терпением в голосе ответила:
— Это вы сейчас о том, что я не дала вам с Ураганом Джейн развить тему секса на рабочем месте?
— Она мне нравится! — веселился Каттер.
— Еще бы. У нее ведь один трах на уме.
— Замечательное качество для женщины.
Поджав губы, Джессика стала накладывать себе клубнику. Ну почему ее так задевают его несерьезные комментарии?
