На пятидесятом километре Приморского шоссе, у Дома композиторов, их ждал газик Зеленогорского райотдела. Незнакомый Корнилову молодой капитан доложил, что рядом с домом, где видели Самарцева, устроена засада.
— Что будем делать? — спросил Игорь Васильевич.
Капитан пожал плечами:
— Мы вас ждали, товарищ подполковник. Сами не решились ничего предпринимать. Засаду вот устроили…
— Засада — это хорошо. А как дальше действовать? Идти с обыском? Ждать утра?
Капитан молчал.
— Не стесняйтесь, давайте свои предложения! Вы же лучше нас обстановку знаете.
— Я думаю, что ждать — только время терять, — сказал наконец капитан, но не очень решительно. — Надо сейчас нагрянуть. Вдруг он сегодня там ночует. Будем ждать — темп потеряем.
— Молодец, капитан, — удовлетворенно сказал Корнилов. — Темп, темп! У нас времени мало осталось. Где тот участковый уполномоченный, что Самарцева опознал?
— В машине.
— Приглашайте сюда.
— Зуев, давай к нам! — крикнул капитан.
Из машины вылез невысокий толстячок в форме. Коротко козырнул:
— Старший лейтенант Зуев.
Похож он был скорее на молодого доктора, чем на милиционера. Круглое мягкое лицо, большие роговые очки.
— Вы опознали Самарцева? — спросил Корнилов.
Зуев кивнул.
— Ошибки быть не может?
— Исключено. У меня зрительная память хорошая. А за этим домиком я давно приглядываю. У хозяйки вечно нелады с законом; Пускает жильцов в обход всех правил…
— Вы уверены, что Самарцев сейчас ночует в доме.
— Нет, не уверен. — Зуев говорил очень спокойно. — Последний раз я его видел вчера утром, на станции. Он ждал электричку на Ленинград.
— А может быть, он в этот дом просто в гости приезжал? — с сомнением спросил Корнилов.
— Нет, не может быть, — уверенно ответил Зуев. — Я проверил, как он вечером приходил, а уходил утром.
— Ну-ну, — пробормотал Корнилов. Чрезмерная уверенность старшего лейтенанта немножко смущала его. — Расположение комнат в доме вы хорошо знаете?
— Хорошо, — Зуев вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги…
* * *
Через час, простившись с зеленогорцами, Корнилов и Белянчиков подошли к своей «Волге», оставленной недалеко от дачи, среди могучих сосен. Проверка дома по улице Пристанционной ничего не дала. Хозяйка, взглянув на фотографию Самарцева, признала в нем одного из своих постояльцев, но ничего путного о нем рассказать не могла.
«Деньги внес вперед, аккуратный, девчонок не водит. Иногда ночевать не приезжал. Говорил — останавливался у бабушки».
Не вернулся он из Ленинграда и на этот раз…
В доме остались дежурить два сотрудника уголовного розыска, но Корнилов понимал, что преступник вряд ли вернется на эту дачу.
Никаких вещей он там не оставил, а времени до отхода одесского поезда оставалось не так уж и много. Если он действительно собрался ехать этим поездом.
«Наверное, собрался, — думал Корнилов. Он не спешил садиться в машину. Стоял среди сосен, повлажневших от утренней сырости, и смотрел вдаль, в сторону залива. Светало. Тяжелый туман потихоньку расползался, стлался ближе к земле, открывая лесные дали. А из-за леса, с залива, доносились глухие раскаты прибоя. — Если Самарцев не ночевал сегодня здесь, значит, осторожничает, рассчитывает каждый свой шаг, боится случайностей».
Осторожное, расчетливое поведение преступника словно подтверждало предположение Корнилова о том, что он готовится к серьезному шагу. Таким шагом могло быть извлечение денег из тайника в Тучковом переулке и отъезд из города.
«Никаких вещичек не оставил, — думал подполковник. — Нет не зря я все-таки сюда приехал. Сидя в кабинете, я мог бы и упустить такую детальку».
— Ну что, Юрий Евгеньевич, по коням? — обратился он к Белянчикову, молча прислонившемуся к сосне. — Места-то какие, а? Мы с женой частенько сюда наезжаем. С Конюшенной площади на автобусе меньше часа.
— Теперь основная надежда на Тучков переулок, — задумчиво сказал капитан. — Упустим там — втройне попотеть придется.
