Увы, но на том экскурсия заканчивается. У гида и водителя автобуса рабочий день подходит к концу. Печально, 16 но только потом узнаю, что достопримечательностей в парке значительно больше.
В северной его части находится гора Путо (на санскрите — Поторака) с пещерой богини Гуаньинь. Значительная часть историко-культурных памятников современного Китая имеет отношение к одной из мировых религий — буддизму. Придя в страну сравнительно поздно, лишь в начале нашей эры, буддизм был встречен недоверием, презрением, враждебным к себе отношением, отвергнут уютно обосновавшимся в центре китайской культуры конфуцианством. Однако буддизм не впал в уныние, «пошел, — как образно выразился академик В. М. Алексеев, — в народ, вклинился в народную религию и в ней нашел чудовищный успех». «Что дает Будда человеку? Милосердствует. Это самое главное в народной религии — сжалиться! И вот культ милосердного Будды и особенно его бодисатвы Гуаньинь стал центром завоевания» (Алексеев В. М. Китайская народная картина. М., 1965, с. 137, 141).
Я не знаю, сколько сейчас насчитывается в Китае буддийских храмов. Их много меньше, чем было до 1949 г. и даже до «культурной революции», нанесшей страшный удар не только по религиозным верованиям и верующим, но и по всем духовным ценностям страны. Но их много больше, чем храмов даосских и тем паче конфуцианских. Даосских святилищ я видел в своих поездках несколько: вера в духов и бесов в XX в. даже в китайской глубинке сильно поколеблена, забота же буддизма о загробной жизни человека по-прежнему привлекает. Конфуцианству, регулировавшему своими морально-этическими нормами жизнь десятков поколений китайцев, удар был нанесен еще более коварный. Пресловутая кампания «критики Конфуция и Линь Бяо», развернутая по всей стране в первой половине 70-х годов, стала для него подлинным бедствием. Трудно сказать, чей авторитет пострадал в этой кампании в большей степени: древнего философа или ушедшего в небытие министра обороны КНР, но вот культовым памятникам конфуцианства пришлось плохо. Единственный из них попался мне на глаза в Сучжоу — небольшом, знаменитом своими парками, садами, каналами и шелком городке на восточном побережье Китая. Но и он реставрировался, и внутрь меня не пустили. Буддийские же храмы во всем блеске и великолепии возрождаются один за другим. И одна из самых главных фигур в каждом из них — Гуаньинь.
Бодисатва, отказавшийся уйти из мира в блаженное состояние нирваны, жертвует собой, чтобы помочь страждущему. Великая сострадалица, великая печальница, помощница в горе… Главная ее функция — избавление людей от всяких напастей и скорби, а еще — ниспослание детей. Что тут удивляться, если по всему Китаю на наиболее живописных горах и холмах строились монастыри и храмы в честь великой и милосердной чадоподательницы, богини Гуаньинь. Время или ветры неблагоприятных для буддизма перемен стирали с лица земли деревянные и каменные храмы, но имя богини не становилось менее популярным.
На гуйлиньской горе Путо нет храма Гуаньинь, но есть двухэтажный храм Поторака. А это почти одно и то же. Поторака — мифическое место, где богиня милосердия учила людей «закону Будды». От храма — характерная для большинства буддийских святилищ черта — открывается замечательный вид на полные поэзии окрестности Гуйлиня. Буйная зелень укрывает от нас другие реликвии парка: кристально чистый ключ Вечный источник, «каменный лес», каллиграфические и поэтические надписи, оставленные на камне выдающимися поэтами и художниками, в том числе самым почитаемым каллиграфом династии Тан — Янь Чжэньцином (709–785), рельефное наскальное изображение змеи, обвившей черепаху, — древнюю интерпретацию божества северного неба и духа воды, созданную рукой искусного мастера более 500 лет назад.
А мы возвращаемся в центр города. Несмотря на конец рабочего дня, о котором сигнализируют бурлящие жизнью улицы, нескончаемый поток велосипедистов и толпы на автобусных остановках, Гуйлинь выглядит все же намного спокойнее, чем Пекин или Шанхай. У перекрестка улиц Сунь Ятсена и Жунху, там, где автобусы один за другим высаживают стремящихся познакомиться с центром города туристов, дежурят несколько женщин. Перекинутые через плечо коромысла удерживают подносы, на которых разложены щедрые дары субтропиков: апельсины, бананы, манго. Но ведут себя женщины как-то скованно, робко предлагают свои товары и обреченно воспринимают отказ за отказом. Несколько ребятишек, среди которых девочка лет трех-четырех, намного бойчее предлагают купить незатейливые игрушки: раскрашенных яркими красками, изящно извивающихся на палочках бумажных змеек.
