Лариса глянула исподлобья, но промолчала. Обдумывала что-то. Я продолжала робко оправдываться.
– Гад какой, – сказала Лариса, наконец, – а ведь ещё вчера уверял меня, что я самая-самая… Надо его проучить! Давай одурачим этого донжуана – переоденемся. Я буду маркизой, ты – пиратом. Согласна? Пошли!
Лариса потащила меня в раздевалку.
– Давай, снимай платье скорее, – торопила подруга, стаскивая с себя костюм Джека Воробья. – У меня как раз полумаска есть, надену – он и не поймёт спьяну, кто перед ним. Посмеёмся, будет знать, как честным девушкам головы морочить.
Я не возражала. Мне и самой ужас как хотелось проучить Арнольда. Он явно решил «снять» меня на вечер, чтобы наутро забыть, как мимолётное приключение. Уж я-то знаю таких прохвостов…
Мы с Ларисой в темпе разделись. Она отдала мне шмотки Воробья, я ей шёлковое платье и парик.
– Оба на! – раздался вдруг нетрезвый голос из глубины раздевалки.
Мы обе взвизгнули и прикрылись тем, что было в руках. Я по пояс голая стояла, Лариса – в нижнем белье. Мы не удосужились проверить, а тут, в женской раздевалке, какой-то пьяный паразит обосновался.
– Убирайся! – закричала Лариса так, что в ушах зазвенело. – Сейчас охранника позову!
Когда непрошеный свидетель нашего переодевания удалился, мы, прежде всего, убедились, что теперь-то находимся здесь одни.
– Вот сволочи, – ругалась подруга. – А ведь с виду все порядочные люди…
Закончив переодевание, мы оглядели друг друга – всё ли в порядке. У меня потекла тушь, пришлось умыться, смыть косметику, которая, в общем-то, пирату ни к чему.
– Ну, Снежа, ты бесподобна. Отпад! А что я говорила?! Ведь костюмчик-то как на тебя шит.
– Ладно, пойдём.
Я ведь с самого начала знала, что костюм пирата Карибского моря мне больше к лицу, нежели розовое платье маркизы. Знала, но из глупого упрямства не хотела признаться даже самой себе.
Ничего, ещё наверстаю упущенное, покорю всех этим нарядом, а Лариска пусть разбирается с гинекологом своим…
Но вот незадача: путь нам преградил… кот. Обычный беспородный котяра. Только чёрный, как в песенке, «от усов до хвоста был черней, чем сама чернота». Сидел, негодник, прямо у нас на дороге, и лапой морду намывал.
– Кыш! – крикнула на кота Лариска. Тот и усом не повёл.
Подруга – вот дурная! – свернула в боковой проход, не желая идти там, где «кот дорогу перешёл».
– Лар, ты чего?! – только и успела воскликнуть я.
Где-то над крышей громыхнуло – гроза, наверное, опять. В здании погас свет.
В кромешной тьме я потеряла способность ориентироваться. К тому же тишина воцарилась полнейшая – до звона в ушах. И явно пахло озоном.
– Лар, ты где? – позвала я. В ответ – молчание.
Я осторожно пошла вперёд, вытянув руки. Шла долго, целую вечность – так мне казалось. Обрадовалась, нащупав твёрдую поверхность – кажется дверь.
Зацепилась ногой за мягкое, мяукнувшее жалобно – тот самый кот, не иначе, крутился в поисках выхода. Или входа.
Я неосторожно надавила на дверь, она резко распахнулась… в пустоту. Мне показалось – падаю в пропасть. Ужас мгновенно сдавил горло смертельной хваткой, не дав и пискнуть.
Я отключилась.
