Как только лифт пополз вверх, из своей фанерной каморки высунулась усатая физиономия дежурившей бабки, которая не пропустила ни одного слова из диалога спасателей. Она поплотнее запахнула свой старенький шерстяной платок и приготовилась смотреть и слушать продолжение. Спать уже не очень хотелось.
Старший спасатель вышел на семнадцатом этаже и опять специальным ключом раздвинул створки грузового лифта. Кабины не было и здесь. Тогда он закрепил двери металлической рамкой, лег на пол и осторожно по плечи вывесился в шахту. Но даже с фонариком было плохо видно — в шахте горели лишь три слабые лампочки освещения, остальные давно перегорели. Тогда он достал рацию и вызвал напарника:
— Сереж, ты там на первом посвети сюда, — попросил он.
Через несколько секунд на дне шахты заметался лучик фонаря и уперся в глаза старшему. Никакой кабины между первым и семнадцатым этажами не было! Тогда Петрович, еще не осознав произошедшего, перевернулся на спину и посветил вверх. Метрах в четырех над ним из квадратной прорези в потолке шахты свисали, слегка покачиваясь от сквозняка, ни к чему не прикрепленные металлические тросы. Упершись руками в стены дверной ниши, он подтянулся и отполз от края.
— Сережа, — позвал он в рацию, вставая на ноги и отряхивая комбинезон. — Вызывай для начала Мослифт.
— А что сказать?
— Скажи… Нет, подожди, я сейчас сам диспетчеру позвоню.
Петрович набрал на мобильнике номер и услышал:
— Диспетчер Ивлев… а, это ты, Петрович! — у диспетчера был определитель номера. — Ну, что там у вас?
— Тут такое дело, начальник, не знаю, как и доложить.
— Как можно проще и короче, Петрович. Лифт заклинило между этажами, или этот парень все-таки упал с кабиной вместе? — дальше фантазия диспетчера не шла.
— Нет, — усмехнулся Петрович и со злорадством представил себе, как сейчас вытянется лицо у Ивлева. Он недолюбливал пижонистого и нагловатого выскочку диспетчера, который без году неделя работает в службе, а уже нашел себе тепленькое непыльное местечко в центральном штабе. «Пороха он еще не нюхал, сопляк!» — подумал Петрович, а вслух сказал:
— Все гораздо проще: клиент просто исчез вместе с лифтом. Да, да, лифта в шахте нет, так что ты уж сам там решай, кому звонить и что говорить.
Через пять минут оба спасателя выходили из дома. Поймав за рукав комбинезона одного из них, бабка-консьержка спросила:
— Ну, что, милки, починили лифту? — бабка ставила ударение на «у». — Ездить-то можно?
— Нет, бабуля, лифт мы с собой на дом взяли в ремонт! — совсем непонятно ответил тот, что постарше, и парочка выскользнула из подъезда в морозную снежную темень, оставив ничего не понявшую бабульку в полном недоумении.
Не прошло и получаса, как в подъезде разыгрались поистине нешуточные события.
Прибывшая на место аварийная бригада Мослифта деловито приступила к работе, но уже через десять минут их бригадир орал в трубку мобильного:
— А я откуда знаю, куда он, с…ка, делся?! Нет его тут, и все! Да. Тросы целы, но кабины нет! Никаких обломков внизу, обычная грязь по-колено! Нет, это ты издеваешься надо мной! Трезвый я, твою мать!..
— Эй, милок! — дернула бригадира лифтеров за рукав консьержка.
— Тебе чего, бабуля? — попытался отмахнуться тот.
— Лифту-то эти двое взяли.
— Какие еще двое, чё взяли? — опешил бригадир.
— Ну, которые первые ходили сюдыть. Они и взяли.
— Чё взяли-то? — по-прежнему не догонял бригадир.
— Тебе русским языком грят: лифту! — разозлилась бабка.
— Да ты чё, старая, совсем рехнулась?
— Это ты вроде и при исполнении, а дурак-дураком. Они, как уходили отсель, так мне и сказали, мол, бабушка не волнуйтесь, мы лифту домой взяли ремонтировать! Потом, мол, привезем и обратно поставим! Вот! А ты сам дурак! — с этими словами бабка удалилась к себе в каморку и злобно грохнула дверью перед носом у остолбеневшего бригадира.
Из трубки, которую он продолжал держать в руке, донеслась серия отборных матюгов, среди которых можно было понять лишь один вопрос: «Чего там домой взяли?». Бригадир, совсем дезориентированный происходящим, ляпнул, неожиданно даже для самого себя:
— Похоже, лифт того… сперли.
