В это время под ними пролетали желто-коричневые и голые в солнечном свете подножия холмов, затем медленно в поле зрения поднялись горы. В глаза Найсмиту ударил луч солнца, отразившийся от окон примостившегося в каньоне домика, выглядевшего игрушечным на таком расстоянии. Когда они перевалили через горы, продолжая подниматься вверх, перед ним открылась панорама всего круга горизонта, укрытого голубой дымкой с пятнышками перистых облаков, парящих высоко на бледном небесном своде. Его глаз вдруг уловил что-то еще, какой-то яркий отблеск над облаками, который быстро приближался. Вот он уже почти различал его и, наконец, он принял четкие очертания — это был серебристо-голубой авиалайнер компании «Транс Ам». Похоже, что трасса их полета проходила на одной с ним высоте. Когда сверкающий и солидный в солнечном свете авиалайнер увеличился в размерах и стал ближе, Найсмит невольно отстранился; ему была видна каждая заклепка на его полированной оболочке. По внешнему виду создавалось впечатление, что самолет абсолютно неподвижно висит в воздухе, словно залитый в желатин. За обтекателем кабины сидели первый и второй пилоты, выглядевшие как замершие восковые манекены; в двигателях застыли небольшие язычки пламени. Быстро промелькнув, лайнер исчез позади, продолжая все так же неподвижно висеть в воздухе.
Двое чужаков наблюдали за ним с выражением напряжения на лице. У Найсмита пересохли губы.
— Куда мы направляемся? — спросил он более хрипло, чем намеривался.
— Теперь уже недалеко, мистер Найсмит, — сказал Чуран. Под ногами внизу с невероятной скоростью катился назад круглый земной шар; вспыхнуло серебро воды, в котором Найсмит узнал плотину возле Боулдера, потом внизу пронеслась огромная царапина Большого Каньона, вся заполненная тенью. Затем опять были горы и похожая на нитку река, которая должна была быть Колорадо. На равнине за горами Найсмит увидел город, вытянувшийся в виде россыпи серебристых костяшек домино. Город буквально сверкал среди выгоревшей земли.
— Значит, Денвер, — проговорил он.
— Не сам город, — проговорил Чуран, глядя на аппарат, лежащий у него на коленях. — Мы используем его в качестве реперной точки. — Его короткие и толстые пальцы теперь танцевали над аппаратом, и Найсмит увидел как уходили внутрь одна за одной странного вида инкрустации, в результате чего появлялось мерцающее свечение, вспыхивая на короткое время над аппаратом. Затем появилось пятно агрессивно-красного цвета, которое медленно и регулярно пульсировало. Когда они пересекли город, оно запульсировало быстрее, потом медленнее и, наконец, когда капсула остановилась, пятно снова запульсировало быстрее, но без изменения частоты. Спустя непродолжительный момент времени красный свет стал ровным, и только едва-едва можно было предположить слабенькое мерцание. Капсула замерла в неподвижности.
— Из Лос-Анжелеса в Денвер за… сколько? Пять минут? Четыре? — проговорил Найсмит.
— В определенном смысле мгновенно, — ответила Лолл. — Видите ли, это тот же самый момент времени, в который мы покинули станцию трубопоезда. Время стояло на месте.
Чуран ухмыльнулся, показывая желтые пеньки зубов. — Теперь мы находимся точно в нужной точке пространства, — сказал он. — Поэтому сейчас начнем перемещаться во времени. Вы готовы, мистер Найсмит?
Не ожидая ответа, он снова коснулся аппарата, и словно в ответ вся огромная панорама земли внизу потускнела, стала темной и снова засияла светом. Подняв глаза вверх, Найсмит как раз успел заметить, как солнце начало быстро перемещаться по дуге над головой словно огненный шар. Оно нырнуло в западный горизонт, испустив вспышку красного цвета, затем снова стало темно. Свет! Солнце вынырнуло на востоке, пронеслось над головой, нырнуло, и снова мир погрузился в темноту. Свет! Темнота! Свет! Найсмит в капсуле видел лица Лолл и Чурана, освещаемые мигающим светом череды дней и ночей. Ландшафт внизу, дрожа в коротких волнах темноты и света, корчился, изменяясь, встряхиваясь и обретая каждый раз новые формы. Найсмит увидел, как город выпускал новые щупальца, корчился в трансформациях, выбрасывал вверх более высокие здания. Все это походило на гротескный мультфильм: город жил в определенном ритме роста, отдыха и опять роста.
