Два других аспекта, затронутых в вышеприведенной цитате, о "их" бессмертии и возможности к деторождению представляют интерес совершенно различной степени.
Деторождение - естественный процесс любых форм жизни. Сложнее воспринимается нами вопрос о бессмертии. Его нужно рассматривать в двух философских аспектах: бессмертие Разума и бессмертие одного индивидума, как носителя части Разума. Ниже приводится цитата из одного контактадиалога, состоявшегося в 1986 г. и характеризующего взгляд самих ВЦ на проблему сохранения Разума. "Высокоразвитый Разум (ВР) и цивилизация, являющаяся его носителем, способны сохранить ВР в любых, самых экстремальных условиях. Они обладают достаточными научными познаниями и техническими средствами, чтобы создать необходимые и комфортабельные условия не только для сохранения, но и для совершенствования (развития - не совсем адекватно воспринято контактером) Разума даже в случае гибели его родной планеты...".
Итак, с точки зрения ВЦ, с определенной стадии развития Разум как совокупность знаний, опыта и способности к творческому существованию и развитию становится бессмертным... Но бессмертен ли отдельный носитель Разума? Может ли каждый из них и из нас стать бессмертным?
Этот вопрос такой же древний, как и сам Разум... Самые первые мыслители всех цивилизаций во всех уголках Вселенной задавали этот вопрос. Наша современная наука отвечает на этот вопрос сугубо однозначно: "Человек смертен...". Однако, в последнее время появился ряд исследований серьезных ученых, позволяющих рассматривать проблему физической смерти отдельного человека под несколько неожиданным углом зрения. Эта, весьма неординарная точка зрения, наиболее четко впервые была обоснована в книге канадского врача и психолога Р. Моуди (R. Moodу) "Жизнь после жизни", изданной в Чикаго в 1976 году. Книга построена на основании воспоминаний более 500 больных, переживших состояние клинической смерти. На основании опыта людей, весьма добросовестно проанализированного автором "Жизни после жизни", он сделал вывод, что некоторые люди из его пациентов каким-то образом ухитрялись воспринимать информацию об окружающем реальном мире и о себе... "со стороны" - визуально и слухом, находясь... под общим наркозом в состоянии клинической смерти, четко фиксированной различными приборами.
Вот это "видение" себя "не из себя", т. е. не как при обычном восприятии, и позволяет поставить некоторые вопросы, не укладывающиеся в известные медицинские парадигмы.
Что же испытывает человек на пороге и за порогом смерти? Подавляющее большинство пациентов Роберта Моуди описывают это состояние одинаково: "падение", "перемещение" в темное пространство, "черный туннель" (хорошо известное образное выражение "падение в небытие", существующее у всех народов Земли). Интересно отметить, что ощущение перемещения в пространстве является "почти обязательным".
Далее, в конце "туннеля", появляется свет (100% случаев), а когда "нечто", что продолжает воспринимать информацию для данного, конкретного человека, видеть его глазами и слышать его ушами, а главное, - запоминать, т. е. сохранять ту информацию, выходит из туннеля, то оно (или сам человек в его бренном теле и, зачастую, совершенно в другой одежде, не больничной, а иногда в такой, какой никогда не имел) попадает в... чудесный мир. Чудесный не в том смысле, что там происходят какие-то чудесные явления или он видит там что-то фантастическое. Нет! Большинство попадает в сад, кто-то начинает с этим человеком ласковую и непринужденную беседу. Там тепло, освещенность приятная, белого, розового и желтого оттенка. Все, кто вернулся, отмечают, что там не было дождя или снега, сильного ветра, ощущались лишь легкие дуновения прохладного или теплого "бриза".
Многие отмечают, что видели там других людей, зачастую уже умерших, включая своих близких и дальних родственников, друзей и знакомых (не всех сразу, конечно, а одного-двух, редко трех-четырех) и общались с ними.
Но с большинством из "прибывших" туда беседовало только одно "лицо" или "существо", при этом верующие различного вероисповедания воспринимали его совершенно адекватно как Бога. Атеистами же оно воспринималось по-равному.
