Иошинори теперь повернул голову, и, устремив взгляд на стоящего позади юного авгура, зримо для него оскалился, явив на месте прорези-рта морды мелкие имеющие вид треугольника плоские зубы на верхней и нижней челюсти. Очевидно, получая радость оттого, что может задеть сейчас Камала Джаганатха, его беспомощностью. Потому как само нахождение ссасуа оказалось совсем рядом от планеты Садханы, и от Аруна Гиридхари, а значит, и спасение было близко, и, одновременно, невозможно.
— И еще, пресветлый авгур, — теперь и вовсе потекла едкость слов сказанных Иошинори, точно узревшего ошарашеность от услышанного али не осведомленность в знаниях ссасуа. — Не советую вам называть высокоразвитую расу людоящеров обидным прозвищем звероящером. Потому как согласно акта амирнарха Раджумкар Анга ЗмидраТарх возглавляющего и управляющего нашим Веж-Аруджаном сие название категорически запрещено.
Камал Джаганатх было открыл рот, чтобы сказать в ответ какую-нибудь злобную едкость, но услышав прозвучавшее, смолк. Потому как впервые слышал, и само принятое название этой расы — людоящеры и не знал, что величание звероящеры есть лишь прозвище и запрещено в употребление актом самого амирнарха. Нежданно для себя осознав, что его предвзятое отношение к верховному правителю НгозиБоипело Векес навязано ему велесвановцами, и не столько даже Аруном Гиридхари, сколько Самиром.
Да и смолк Камал Джаганатх, потому как овальная площадка, на которой стоял он и атанийцы, внезапно въехала через резко разошедшиеся в стороны створки дверей, венчающих конец коридора, по каковому они до сих пор ехали, в новую каюту. Площадка, впрочем, въехав в помещение, враз остановилась, а Камал Джаганатх оглядел знакомый ему зал, уже не впервой виденный в фантасмагории. Однако теперь стало возможным увидеть его эллипсоидную форму, которая дотоль просматривалась отдельными стенами. Сами стены были каменными, сложенными из плоских глыб, местами со слоистой структурой, тем не менее, непременно, скрепленные горизонтально расположенными швами. Более массивные камни поместились по низу стен, плавными линиями стыкуясь с темно-красной гладью пола, менее тяжелые из них также скользяще входили в густо-фиолетовый потолок. Бесформенные глыбы, с угловатой поверхностью и множеством выемок, покатостей, или неровные пласты обладали разнообразной цветовой гаммой, имеющей багряные, красные, оранжевые, розовые оттенки с мерцающим золотистым отблеском в виде мельчайших прожилок. За редкостью в стенах просматривались и вертикальные швы, оные, как и горизонтальные, слегка выступали над гранями стыкующихся камней, переливаясь зеркальной белизной.
В отличие от ровного, отполированного пола, потолок выложенный из каменной породы с параллельным расположением пластов, был неравномерным с множественным количеством бугров, ям и угловатостей. И тем поражал взгляд собственной нависающей мощью, словно жаждущей рухнуть вниз и тем придавить. Зрительно входу в помещение располагался иллюминатор. Только в этом случае, он выглядел в виде куска прозрачной стены, сквозь которую просматривалась темно-синяя укрытая розовыми и бледно-голубыми растянутыми туманностями космическая даль.
Диагонально створкам в каюте влиг-поте поместился на возвышение каменный трон, к которому вели три узкие ступени. Широкое сидение трона с трех сторон было ограждено невысокой спинкой и боковыми стенками, также выполненными из камня. И если сидение сверху укрытое бархатистой, черной материей, как и ступени, было сложены из ровных, гладких темно-красных камней, в основном квадратной формы. Так спинка и стенки являли бесформенные куски плоских глыб, кажется, только подпирающих сам трон с трех сторон.
Войдя в центральную каюту влиг-поте, Камал Джаганатх едва окинув ее взглядом, сразу перевел его на трон и сидящего на нем и точно поджидающего их создания. Как-то и вовсе разком отчеканив в собственном диэнцефалоне дотоль впервые слышимую информацию, что видит верховного правителя НгозиБоипело Векеса, сына НгозиДакарей Зубери. Это было необычное создание, кое узрев, юный авгур глубоко вздохнул. Потому как перед ним, будто выплыв из прошлого, начертался кусок когда-то написанного романа, а в нем придуманного героя, точь-в-точь своими внешними данными сейчас повторяющего наблюдаемое.
