— Слабость и шум в голове, знаешь, точно у меня в диэнцефалоне вновь ковырялись, — добавил юный авгур, разворачивая голову и вскидывая взгляд вверх на лицо негуснегести. — Помнишь, я тебе рассказывал, как сие творил со мной Девдас.
Зеленовато-коричневая кожа впалых щек Аруна Гиридхари нежданно покрылась синими мельчайшими пятнами, указывая на его тревогу, а в голубо-алых радужках промелькнул редко появляющийся испуг.
— Будем надеяться, это только усталость от перелета, — протянул негуснегести, стараясь той молвью снять единожды тревогу с себя и ссасуа. — Не действия тарховичей, абы они порой устраивают такие проверки, для заинтересовавших их диэнцефалонов.
— Что ты имеешь в виду, ассаруа? — беспокойно переспросил Камал Джаганатх, не сводя взгляда с лица негуснегести и той настойчивостью требуя ответа.
Ступень, на которой стояли велесвановцы, наконец, достигла уровня второго этажа и въехала в находящуюся там круглую каменную площадку, также не имеющую каких-либо перил, и нависающую без видимых опор вроде как в воздухе. От самой площадки в четыре стороны отходили хрустальные покатые мостки, стыкующиеся с двухстворчатыми диагонально лежащими дверями, массивными в сравнение с теми каковые находились на первом этаже чертогов. Арочные навершия этих дверей были инкрустированы резьбой и драгоценными камнями, только белого и бледно-голубого цвета. Здесь сами стены и двери, белые, сияли все тем же приглушенным голубым светом, а зрительно расположенный потолок смотрелся зеркальным, отражающим и саму движущуюся лестницу, и стоящих на ступенях Ури, рабов, и замерших на площадке Аруна Гиридхари и ссасуа.
Хрустальные мостки поигрывали своей прозрачностью, пуская по преломляющимся внутри них граням легкую зябь сияния и вовсе почти белого цвета. Негуснегести продолжая придерживать юного авгура за талию, выбрал левый от них мосток и направился по нему к двухстворчатой двери, ощутимо не желая что-либо пояснять, он все же сказал:
— Стать частью расы тарховичей не так просто. Они используют только определенных параметров диэнцефалоны, из так называемых вторичных, двитиах жизней. А именно диэнцефалоны высокоразвитых рас. Ежели их заинтересовал диэнцефалон, они предлагают такому созданию стать одним из них, сменив прежнее тело, на организм тарховичей. Вместе с этой сменой новый тархович получает не только значимо продолжительный срок жизни, но и особое место в Веж-Аруджане, знания, возможности.
Арун Гиридхари прервался, давая возможность ссасуа уяснить все им сказанное и коль надобно задать вопрос. А тем временем створки двери, к которой они шли по хрустальному мостку, видимо, среагировав на их приближение, стали медленно открываться внутри помещения, живописуя подобную приемной палате чертогов на Велесван комнату.
Ее прямоугольная форма с высоким потолком (правда не прозрачным, а зеркальным покрытием) один-в-один повторяла вид стен приемной палаты, обтянутых белой тяжелой тканью с выполненными на них растительными узорами из золотых и серебряных нитей с добавлением разнообразных по оттенку драгоценных камней, в виде длинных витых ветвей, стеблей, небольших листочков и крупных цветов. Пол был покрыт широкими квадратными, плетеными половиками, из ярко-вишневого бархата.
Впрочем, в отличие от комнат на планете Велесван, эта была меблирована, не только тремя широкими белыми, кожаными креслами с вычурно загнутыми подлокотниками и спинками, стоящими вдоль стены расположенной напротив двери, но и тремя столиками коротконогими, многоугольной формы и рубинового цвета, точно также изготовленными из драгоценного камня. Столешницы которых по рубежу были огранены серебряными вставками и фиолетовыми крупными камнями, похожими на аметист солнечников. На столешнице стояли серебряные, пузатые кувшины с изогнутыми ручками и по два маленьких ковша только полусферической формы, как и у велесвановцев, имеющие длинные ручки.
Хотя обращала своим видом расположенная справа, впритык к стене кровать, для Камала Джаганатха будто вышедшая из прошлого королевских семей землян. Высоко приподнятая над полом кровать имела широкий матрас укрытый алой бархатной материей, и две спинки сделанные, как и сама рама из желтоватой кости какого-то животного. Ибо ее зримая полупрозрачность и твердость имела местами едва заметные тончайшие трещины, вероятно, нарочно не убранные. Сами спинки представляли собой удивительную по красоте дугообразную резьбу в неких местах украшенную голубоватыми, круглыми камнями. Из той же кости были сотворены четыре изогнутых в виде спирали столба поместившихся по углам кровати, удерживающие на себе кровлю из вишневого бархата без какого-либо рисунка на полотне. Столбы, укрепленные между собой брусьями, были увенчаны нависающими на кончиках тонких шпилей знаками славянского бога Велеса, медленно вращающихся вокруг оси и сияющих желтовато-голубым светом. С вершин брусьев спускались по четыре стороны от самой кровати алые, легкие, шелковые занавеси, по краю расшитые голубыми нитями и убранные желтым кружевом.
