— Как вы полагаете, дорогой Остап, — начал он.
Но тут его внезапно прервал Уотсон.
— Я просто перестаю вас понимать, Холмс! — взорвался он. — Объясните наконец этому господину, что Хлестаков никаких денег ни у кого не выманивал! Они сами совали ему эти деньги. А он, может быть, даже и не догадывался, что его принимают за ревизора.
— Так я в это и поверю, — пожал плечами Остап. — Как говорила в таких случаях моя приятельница Эллочка Щукина, шутите, парниша!
— Не стоит спорить, друзья, — мягко прервал эти препирательства Холмс. — У меня есть предложение. Давайте пригласим сюда Хлестакова, и пусть он сам честно и правдиво расскажет нам, как было дело.
Предложение Холмса было встречено с энтузиазмом.
— Прекрасно!.. Отличная мысль!.. А вот и он… Нет, господа, вы только поглядите на его лицо! Ну прямо ангел небесный!.. Невинный ягненок… Даже я не мог бы притворяться с таким искусством…
Холмсу пришлось на этот раз довольно долго действовать своим председательским колокольчиком, чтобы утихомирить этот взрыв чувств, вызванных появлением Хлестакова.
— Иван Александрович, — обратился он к вновь прибывшему, когда страсти улеглись, — я прошу вас честно и откровенно ответить почтенному собранию на несколько вопросов.
Хлестаков не без изящества поклонился.
— Извольте, господа! Я готов!
— Ваши рекомендатели изобразили здесь дело таким образом, что вы якобы с умыслом выдали себя за ревизора…
— Само собой, с умыслом, — легко согласился Хлестаков. — Ведь на то и живешь, чтобы срывать цветы удовольствия.
Признание это вызвало новую бурю восторга. Вдохновленный успехом, который имели его слова, Хлестаков продолжал все с большим воодушевлением:
— Слава богу, мне не впервой выдавать себя за высокопоставленных особ. Однажды я даже выдал себя за главнокомандующего. Солдаты выскочили из гауптвахты и сделали мне ружьем. А один офицер, который мне очень знаком, после мне говорит: «Ну, братец, ну и ловок же ты! Представь, даже я и то совершенно принял тебя за главнокомандующего…»
— И после этого вы станете меня уверять, что этот человек не выдающийся мошенник? — подал реплику Джефф Питерс.
— Натурально, выдающийся, — мгновенно обернулся к нему Хлестаков. — Со многими знаменитыми жуликами знаком. С Лжедмитрием на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Лжедмитрий?» — «Да так, брат», — отвечает. Большой оригинал. «Полно уж тебе, говорит, на мелочи размениваться, за всякую мелкую сошку себя выдавать. Учись, говорит, у меня! Пора уж тебе начать выдавать себя за государя императора!» Ну, я тотчас взял да и выдал себя за государя. Всех изумил.
Холмс решил пустить в ход самое страшное свое оружие — иронию.
— Скажите, Иван Александрович, — вкрадчиво спросил он, — а знаменитая княжна Тараканова, которая выдавала себя за законную претендентку на российский престол, это случайно были не вы?
Но ядовитая ирония Холмса разбилась вдребезги о непробиваемую стену хлестаковского легкомыслия.
— Натурально, это был я, — тотчас согласился Хлестаков.
— Да ведь она же была женщина! — не выдержал Уотсон.
— Ах, да, правда, она точно была женщина, — легко подхватил Хлестаков. — Но была еще другая княжна Тараканова, так то уж был я!
— Лед тронулся, господа присяжные заседатели! — торжественно объявил Остап. — Теперь, я надеюсь, вы все убедились, что в лице мсье Хлестакова мы столкнулись с мошенником высочайшего класса. Поистине ему нет среди нас равных. Я предлагаю избрать его президентом нашего славного Сообщества. Надеюсь, Панург не станет возражать и добровольно сложит с себя полномочия в пользу моего подзащитного.
Аудитория шумно поддержала предложение Остапа:
— Правильно!.. Верно!.. Долой Панурга!.. Да здравствует Хлестаков!
Хлестаков приосанился. Лицо его приняло важное, надменное выражение. В эту минуту его и впрямь можно было принять за высокопоставленную особу.
— Извольте, господа, — величественно сказал он. — Я принимаю ваше предложение… Так и быть, я принимаю… Только у меня чтоб — ни-ни!.. Ужу меня ухо востро!..
— Да что же это такое! — окончательно вышел из себя Уотсон. — Что с ними, Холмс? С ума они все посходили, что ли? Неужели не понимают, что все это ложь! Ложь от начала до конца! Все было совсем не так. Эти чиновники сами по глупости приняли его за ревизора…
