Тейлор также с удивлением обнаружил, что новейшие для его времени карты, составленные Британской топографической службой, имеют масштаб 1:2500. Этот масштаб не имеет никакого отношения к стандартной британской миле, состоящей из 5280 футов, но близок к «священному» локтю, выведенному Ньютоном, так же как и британский акр, одна сторона которого равнялась 100 локтям, каждый из которых содержал 25 дюймов. Таким образом, вполне возможно, что британский дюйм являлся древней единицей измерения, потерявшей тысячную долю по мере того как передавался из поколения в поколение.
Вдохновленный удивительной находкой, Тейлор принялся скрупулезно изучать длину локтя, фута, дюйма и стадия, причем не только древнеегипетского, но и вавилонского, иудейского, греческого и римского. Проверяя гипотезу Жомара о том, что Усыпальница царя могла служить не столько склепом, сколько хранилищем мер и весов, Тейлор обнаружил, что кубический объем гранитного саркофага был в четыре раза больше меры, используемой британскими фермерами в качестве меры зерна: квартер, или восемь бушелей. Из всего этого Тейлор сделал вывод, что Великая пирамида является средоточием геометрических и астрономических законов, которые древние египтяне намеревались сохранить и передать последующим поколениям. Тейлор, кроме всего прочего, был набожным человеком и считал, что, кто бы ни построил пирамиду, он был вдохновлен на этот подвиг свыше, как и Ной при строительстве своего ковчега. Говоря его словами, «возможно, избранным человеческим существам на ранних этапах развития мира Создателем была дарована сила разума, которая возвысила их над остальными обитателями Земли».
Из-за подобия британского дюйма и «пирамидального дюйма» Тейлор сделал предположение, что британцы имеют отношение к потерянным племенам Израиля, которые в своих скитаниях сохранили крупицы мудрости египтян. Как и следовало ожидать, странная теория Тейлора не стала популярной среди современников, особенно после появления дарвинской теории о происхождении человека. Его работа о пирамиде была отвергнута Королевским обществом на том основании, что она представляет ценность только для Общества любителей древности. Тейлор в старости боялся, что умрет, не успев донести до общества свои теории. В 1859 году он рассказал о них в книге «Великая пирамида: для чего и кем она построена?». Незадолго до смерти ему посчастливилось найти поддержку авторитетного ученого — профессора Чарлза Пиацци Смита, шотландского королевского астронома.
Первое подтверждение научных теорий
Пиацци Смит родился в Неаполе в 1819 году в семье адмирала Уильяма Генри Смита и получил имя в честь своего крестного отца, знаменитого сицилийского астронома Джузеппе Пиацци, открывателя первого астероида. Он был крупным математиком, и ему не казались надуманными выводы Тейлора. Пиацци Смит решил подкрепить их документом, который представил Королевскому обществу в Эдинбурге, членом которого он был избран за заслуги в области спектроскопии.
По мнению Смита, «священный» локоть, который применялся строителями пирамиды, равнялся локтю, использованному Моисеем при постройке ковчега Завета и Ноем при постройке своего ковчега, а так как двадцать пятая часть этого локтя примерно равнялась британскому дюйму, Смит согласился с Тейлором, что британцы унаследовали этот священный дюйм с древних времен. Впрочем, Смиту пришлось не легче, чем Тейлору.
В последние недели жизни Тейлора между ним и Смитом завязалась обширная переписка. В 1864 году Тейлор скончался, и Смит решил, что единственный способ доказать теории Тейлора, касающиеся числа «пи» и пирамидального локтя, — отправиться в Египет и тщательным образом измерить пирамиду.
Смит обратился за финансовой помощью к коллегам из Королевского общества в Лондоне; хотя, по его словам, ему «правительство ежегодно выделяло значительную сумму специально для подобных исследований, оно не только не дало ничего для моей полунищей экспедиции, но и отобрало половину ежегодной суммы обратно на том основании, что она не востребована».
В декабре того же года Смит с женой отплыли в Египет, везя с собой множество ящиков с научными инструментами, более точными, чем все те, которыми когда-либо пользовались исследователи пирамиды, а также с продовольствием и снаряжением на несколько месяцев. Несмотря на трудности и дороговизну в Египте — из-за хлопкового бума, спровоцированного Гражданской войной в Соединенных Штатах Америки, Смиты добрались до Каира, где сделали остановку в ожидании необходимых разрешений и продовольствия. В своем дневнике Смит мрачно пишет о «мерзостях отвратительнейшего города на Земле», где еда воняет чесноком, свиным салом и африканскими макаронами, воздух пропитан запахом высохших человеческих экскрементов, днем досаждают мухи, ночью — москиты, а на рассвете раздается какофония, состоящая из лая собак и воя кошек, которые поднимают свиней, а те гусей и индюков «как раз перед восходом солнца, подобного шару жидкого огня».
