Этой ночью путешественники наконец достигли последней цели своей поездки — радужных озер Банд-и-Эмира. Эти несколько озер принадлежат к числу самых высокогорных озер мира. Когда смотришь на них сверху, кажется, что это длинный узор на крыльях колоссальной тропической бабочки, запутавшейся на земле. Воздух здесь чист и прозрачен. Скалы, окружающие озера, то подступают вплотную, то отдаляются от берега, и в чистой холодной воде отражаются их странные и прекрасные очертания. С одного конца цепи втекает тонкий ручеек, питающий все озера. На другом конце этаже струйка появляется опять, тихо переливаясь через естественную плотину, которую образует скала. Там, где вода стекает по скале, последняя покрыта сплошным слоем минеральных отложений — красных, черных и белых. В пьянящем воздухе высокогорного плато с покрытыми снегом пиками, романтически белеющими вдалеке, прозрачная чистота озер Банд-и-Эмира с их многоцветным сиянием заключает в себе непорочное святилище красоты.
Наслаждаясь этим чарующим пейзажем, Стэн и Майкл вышли из графика. С восходом солнца на следующий день они отправились обратно в Кабул. Ударным броском в тот день они покрыли большую часть обратного пути и прибыли рано утром.
Тем временем я энергично действовал в Кабуле, подготавливая следующие шаги проекта «Путь Марко Поло». Мы приняли, что в настоящее время путешествие по следу Марко Поло приостановлено. Наше стремление проникнуть в ваханский коридор и в Китай невозможно было удовлетворить до тех пор, пока соответствующие власти не найдут возможным выдать нам разрешения. Сейчас наш путь из Кабула лежал через перевал Хибер в Пакистан и на индийский субконтинент. После отъезда из Кабула путешествие становилась не более чем туристской поездкой, ибо мы оставляли путь Поло позади. Главнейшей проблемой было то, что даже получение разрешения ехать через Хибер было сопряжено с большими трудностями. Пуштунский кризис постепенно вел к обострению дипломатических отношений между Афганистаном и Пакистаном, и в одно прекрасное утро все Пакистанское посольство было эвакуировано из Кабула с помощью целого парка грузовиков. В эти дни, пока Стэн и Майкл были в Бамьяне и у Великих Будд, я сновал между посольствами, дешевыми гостиницами и полицейским управлением, стараясь не упустить ни детали дипломатических событий и наблюдая за движением наших виз.
Эти короткие путешествия оказались разорительно дорогими, так как нога все еще беспокоила меня и я должен был нанимать конное такси. Очень скоро я был вынужден нанести визит базарным ростовщикам, чтобы обменять золото, привезенное из Ирана, на афгани. Когда я торговался относительно цены на мое золото, явился, имея в виду узнать условия ссуды, какой-то удрученный полицейский. Ростовщик объявил фантастический процент, и полицейский сделался еще более удрученным. Ухватившись за этот дар, посланный мне небом, я указал на казенный велосипед полицейского, стоявший у стены лавки, и предложил ссудить ему деньги без процента. В обмен он мог одолжить мне велосипед на неделю. Через минуту я весело крутил педали моего нового боевого коня, а его владелец удовлетворенно пересчитывал неожиданно доставшееся богатство. С этого времени, встречая владельца велосипеда, исполняющего свой долг на перекрестке, я останавливался, он экзаменовал состояние собственности, и я ехал дальше, а в это время позади меня ругались и сигналили.
Когда Стэн и Майкл возвратились в Кабул, я мог сообщить им, что наше путешествие обратно в Англию устроено. Усилия моего брата и великодушие компании «Пи энд Оу» увенчались тремя билетами на одном из пароходов компании, который возвращался в Англию. У нас было больше трех недель до отправления парохода. Последний отходил из Бомбея.
Мы провели несколько беззаботных дней во время празднования Дня независимости в Кабуле. Это один из тех случаев, когда можно увидеть бок о бок древние и современные традиции здешней жизни. Дикие кочевники из малонаселенных областей, которые являются в город, чтобы принять участие в празднествах, исполняют на главной сценической площадке, где по вечерам можно увидеть все население города, традиционные песни и танцы. В национальных широких рубахах, рейтузах, тюрбанах и вышитых жилетах они приседают и кружатся под неистовый грохот традиционных барабанов. Барабаны бьют сильнее и чаще, перерастая в безумное крещендо, на площадке наконец остается один танцор, самый лучший, который может поддерживать этот безумный ритм, но в конце концов и он падает в изнеможении.
