– Верно говоришь, Сеня. Эй, на руле, давай причаливай! – скомандовал урядник и начал махать шедшей сзади лодке.
– Какой сторона? – спросил рулевой-китаец.
– И то правда, – растерялся урядник. – Братцы, откуда залп был?
– Слева! – крикнуло несколько стражников.
– Справа! – раздалось пару голосов.
– Слева они сидят, – сказал Семен. – Справа там луг болотистый, укрыться негде, а слева – горы. Да и островок там посреди речки, его по левой протоке обычно обходят.
– Давай налево, ходя! – распорядился урядник.
Несколько ударов весел – и лодка причалила к уступу спускавшейся в реку горы. Следом к берегу пристала вторая лодка.
Троих стражников урядник оставил сторожить лодки с золотом и сопровождавшего груз старичка-чиновника. Остальные кинулись в гору.
Взбираться пришлось по камням, покрытым толстым слоем старой листвы. Уступ обогнули только через полчаса. На берегу, в саженях двухстах от отряда, виднелось несколько сидящих на земле людей. Один из них поднялся и стал призывно махать руками. Осип Григорьевич с удивлением узнал в нем начальника благовещенского сыска.
– Свои! – предупредил он урядника и перешел на шаг.
Весь отряд последовал его примеру.
– Я как телеграмму прочитал, так сразу хотел в церковь идти, свечку за помин вашей грешной души ставить, а как себя корил, за то, что накаркал, вы и представить не можете! – рассказывая, Лука Дмитриевич продолжал бинтовать руку полицейского надзирателя Вдовина.
– Это что же там такого страшного написано? – недоуменно спросил Тараканов.
– А вы не поняли? А знаете, это даже хорошо, что вы в неведении были, а то с ума бы сошли. Помните, я вам говори, что какие-то мазурики с воинского склада пулемет утащили? – Колмаков закончил перевязку и пошел к берегу отмывать руки от крови.
– Помню.
– Ну вот.
– Что «вот»?
– Тьфу ты. Какой вы непонятливый. Утащили пулемет системы Хайрема Стивенса Максима, модернизированный, образца тысяча девятьсот десятого года, попросту именуемый «Максимом». Вон он за тем камушком стоит.
Внутри у Осипа Григорьевича все похолодело.
– Ваши депеши мне в Алексеевск пересылали, я вверх по Зее через три дня после вас отправился. Поэтому, вместо того чтобы свечки ставить, я решил все-таки попытаться спасти вашу грешную душу. Взяли мы с господином Вдовиным и господином Степаненко ноги в руки и кинулись вам вдогонку. Нашли в тридцати верстах ниже прииска пещерку неприметную, да там и затаились. И вот, третьего дня, рано поутру увидал я посреди речки «оморочку»[41]. А надо сказать, что оптика у меня высшего качества, вот полюбуйтесь – трофейный, цейсовский. – Коллежский регистратор с гордостью продемонстрировал висевший у него на шее бинокль. – Я его с груди убитого мною японского капитана снял. Увеличивает в двадцать раз! Посмотрел я внимательно на гребца и признал в нем вашего знакомца – бородача. Все приметы сошлись. Вон он – у «Максима» валяется. Кстати, земляк ваш – крестьянин Крапивинского уезда Тульской губернии, если верить паспорту, некто Никодим Проклов Свинцов. Не слыхали про такого?
– Не доводилось.
– И я до сего дня не слыхал. Однако продолжу. Поплыли мы по-тихому за господином Свинцовым, плыли, плыли, аккуратненько, осторожно, держась в версте-двух от него, вдоль берега, в кривунах прячась, плыли и наконец приплыли. Сегодня ночью увидали на бережке костерок. Лодочку нашу мы чуть выше по течению спрятали, а сами, как и вы, только что берегом пробрались. Спрятались на горе и просидели там до утра. А утром нам картина-то и открылась: Свинцов с пулеметом, неподалеку еще двое господ с мосинскими драгунками, а на вон том островке – четвертый. Мы разговоры с ними разговаривать не стали, а рассредоточились, прицелились и по моей команде дали залп. Но первым залпом всех поубивать не удалось – их четверо, нас трое, да еще Вдовин не попал, поэтому и нарвался на ответную пулю. Потом еще немного постреляли, я того, кто на островке был, укокошил, а Степаненко – вон того голубчика подстрелил, – Колмаков указал на паренька лет двадцати, который сидел, прислонившись спиной к валуну. – Он уже не жилец, Федор Андреевич своей пулей внутренности у него повредил, он кровью харкает и скоро кончится. Я его немного порасспрашивал. Пришли они с Рохлиным, он его под прозвищем Литвин знал, действительно из Черняева, в Зее-Пристани у надежного человека взяли пулемет – его туда кто-то из пароходной прислуги доставил, а Свинцов эту доставку контролировал, вот почему он на пароходе плыл, а не на лошадях вместе с остальными ехал. Хотели вас в крупу покрошить и золотишко забрать.
