В день состязания мы все отправились на сборище, захватив с собой фотографические камеры. На поляне собрались толпы мужчин и мальчиков, разодетых в красные, желтые и лиловые цвета. Пятьдесят пони уже находились на старте, в пяти милях от нас. Вскоре вдали показалось облако пыли и замелькали силуэты пони, которые приближались к нам неровной линией. Все наездники были мальчиками лет десяти или двенадцати.
Первым пришел великолепный гнедой пони с наездником из рода лам. Когда первое состязание закончилось, наездники начали бешено кружиться вокруг группы лам, распевая дикие песни.
Очень интересною оказалась скачка на верблюдах; мы с удивлением наблюдали, как быстро эти неуклюжие животные снимались со старта и какую скорость они развивали в беге. Укрощение диких лошадей разочаровало нас. Следующий номер, — борьба, в которой принимали участие тридцать мужчин, велась по всем правилам искусства. Счастливый победитель отделался синяком под глазом.
По окончании состязания, все собрались на пиршество в юрту старшины. Монголы покорно ждали, пока Шекельфорд устанавливал свою камеру. Затем внесли два огромных деревянных блюда с шестью баранами. Каждый из двухсот присутствовавших гостей, получив кусок баранины, удалялся в угол, набивал себе рот до отказа и принимался жевать, отрезая кусочки перед самым носом. Мы смеялись до слез, а Шекельфорд усердно снимал сцену за сценой. Эти снимки — едва ли не самые комичные из всей коллекции его фильм.
Наша экспедиция разделилась на три группы. Гренжер и Шекельфорд вернулись в «Лагерь диких ослов», где, по словам монголов, находились кости величиной с человека. Мы с Колгетом остались на прежнем месте у Тсаган Нора, а Беркей и Моррис перебрались на южный берег озера, заканчивая картографическую съемку озера. Они вернулись в лагерь 3-го августа во время обеда, и мы просидели до полуночи, слушая их рассказы об исполинских скалах, на которые им пришлось подниматься.
На следующий день лил дождь, а при закате солнца, роскошная радуга раскинулась феерической аркой через все озеро до вершины Баго Богда. На небе под радугой пылали огненные языки. С западной стороны красноватые облака, окаймленные золотом, нависли над пустыней. Волны света заливали гору: лиловые, зеленые, пурпуровые, они переливались с такою быстротою, что трудно было уловить смену красок. Мы замерли в немом восхищении, чувствуя, что никогда больше не увидим подобной красоты! Как раз в это время с севера подъехал черный автомобиль Гренжера и Шекельфорда.
Наши друзья сообщили нам сенсационную новость — им удалось найти части скелета Белуджитерия (Baluchtherium)… По странной игре случая, неизменно повторявшейся в продолжение всей экспедиции, мы натыкались на наиболее интересные залежи ископаемых и находили самые ценные экземпляры как раз в ту минуту, когда оставляли данную местность и собирались в дальнейший путь. Так случилось и на этот раз. Разобрав палатки, Гренжер и Шекельфорд решили осмотреть на прощанье еще не исследованное ущелье и приказали шоферу, китайцу Вангу, ожидать их на мысе, в двух милях к югу. Ожидание наскучило шоферу, и он решил самостоятельно произвести разведку. Ему повезло: на дне ложбины он нашел какую-то огромную кость. Когда Гренжер и Шекельфорд вернулись, он с гордостью повел их к месту находки. Кость оказалась верхнею частью передней ноги Белуджитерия. Тут же в земле находились и другие кости. Все они прекрасно сохранились и были извлечены без затруднений. Самой ценной находкой была нижняя челюсть. Гренжер и Шекельфорд продолжали исследование ложбины, но с закатом солнца пустились в путь, чтобы засветло приехать в Тсаган Нор.
На следующее утро Гренжер, занятый упаковкой ископаемых для отправки их с караваном, посоветовал мне отправиться с Шекельфордом в «Лагерь диких ослов» для продолжения раскопок на дне ложбины.
Прибыв на место раскопок, мы немедленно приступили к работе. Шекельфорд и Ванг работали лопатами, а я исследовал края ложбины, нащупывая землю киркою. На самом дне ложбины мое внимание привлек осколок кости. Я крикнул товарищей, и мы общими силами стали раскапывать землю, роясь в ней, как таксы. Мы извлекли несколько костей, которые так окаменели, что мы легко извлекали их, без риска их повредить. Из-под наших лопат появлялись одно за другим все новые и новые сокровища. Мы были так возбуждены, что со стороны могли бы показаться помешанными. Но вот мои пальцы неожиданно нащупали огромную глыбу; Шекельфорд начал рыть в этом месте и мы извлекли зубы! В эту ночь мне приснился вещий сон — будто я нашел череп Белуджитерия. Теперь сон сбывался наяву!
