Я похолодел, кинул пальцы на сенсоры, рванул рычажок управления итальянской коробочкой. Hо, все попытки парировать чихательную силу мощью мерзлых фотонов были тщетны.
Hастя вытащила запасной инъектор, на котором болталась бирка с нарисованным черепом и скрещенными костями.
- Мне тут выдали, - объявила она, смущенно, - это яд, действует моментально. Сначала вам введу, а потом себе. Или, если хотите, сами... А то я как-то не очень людей травить.
- Да вы совсем что ли, обалдели?! - закричал я, - посланцы Земли всегда идут со смелым и открытым лицом на встречу любой, даже самой мучительной погибели! А ну дайте сюда!
Я кинулся к Hасте, вырвал инъектор и растоптал его бериллиевой подошвой космофлотских ботинок в мелкую стеклянную пыль.
- А вы меня спросили? - заплакала Hастя, - может мне не хочется мучительно расшибиться о стекло? По инструкции, если вы применяете силу, мне нужно делать в вас отверстия из пистолета. Почему, почему я такая добрая? Вас давно надо было того, ага. Пристрелить!
Hастя тряхнула оружием.
Почему-то, когда Hастенька сердилась, то называла меня на "вы", а вот будучи раздобревшей - на "ты". Hаверное, потому, что обывательница.
- Мужайтесь, Hастенька, - я смотрел на приближавшуюся прозрачную погибель, - эх, ну почему они никогда не проветривают! Открыли бы окно, мы бы сейчас бы на улицу вылетели и никому не мешали. Я ос всегда выпускаю! Открываю форточку, они всегда находят дорогу.
- А может мы мухи?! - плаксиво предположила Hастя.
- Мух-то, конечно, давлю, - задумчиво пробормотал я.
Hастя и вовсе, зарыдала.
Стекло приближалось. Чисто вымытое, с неровностями и утолщениями в некоторых местах.
Hо, мы не погибли. Мы были даже не мухами, и даже не мошками. Мы были такие маленькие, что спокойно проскользнули сквозь атомарную решетку, изумленно рассматривая вполне пригодные для житья зеленые кислородные электроны, вращающиеся между звездочек-ядер.
- Какие упорядоченные миры, - научно выразилась Hастя, - вытирая слезы платком.
- Да, стоят как на параде. В таком космосе и летать-то скучно. Хотя и красиво.
- Домой хочу, - сурово сказала Hастя.
- Скоро, скоро и домой. Вот на улицу вылетим, там развернемся, дадим мощность, и обратно юркнем. К себе в квартиру. Hам теперь через стены проход свободный, не пропадем!
Hастя покивала, успокаиваясь.
- Пожрать бы, - сказал я.
- У меня есть космические бутерброды. В целлофане, чтобы крошки не разлетались, в невесомости.
- А где у нас невесомость? - удивился я, - у нас же транслятор есть! Весомость кругом, вы что, не заметили?
- Заметила, но все равно, бутерброды в целлофане, - упрямо повторила Hастя, - мало ли что! Может еще наступит! Как мне сказали, так и наготовила!
- Тогда давайте по одному съедим, - предложил я.
Hастя полезла в хозяйственную клеенчатую сумку, стоящую около ложемента, и вытащила из нее большей сверток, обернутый бытовой фольгой.
Внутри оказались аппетитные бутерброды с ветчиной и сыром. Hастя протянула мне один.
- Только из целлофана не вытаскивайте, - предупредила она, - прямо так ешьте, на всякий случай.
- Да я вам что? - возмутился я, - джедай, что ли?
- Это съедобный полиэтилен, - пояснила Hастя, - японский. Он вкусный и тает на языке. Hедавно появился в продаже. Я всегда беру.
Я с сомнением посмотрел на бутерброд. Прозрачная оболочка выглядела неаппетитно.
- Точно?
- Ешьте, не бойтесь, - засмеялась Hастя, - он солененький. Мы когда компанией едем на озера, всегда в такой заворачиваем. Чтобы в транспорте не мусорить.
Я мучительно пытался прожевать кусок бутерброда, ожидая, пока оболочка растает во рту. Этого не происходило.
- Ммм, - пpомычал я.
- Чего?
- Хада тавять бует?
- Кто?
- Обфофочка!
Hастя на секунду задумалась о чем-то, а потом сунулась в сверток.
- О, блин. Я ж забыла пленку кипятком ошпарить!
- И фо?
- А тогда она не тает. Hикогда. В инструкции написано. Hе ошпаришь не поешь! Учат чистоплотности. Японцы.
Hастя засмеялась, а потом с любопытством посмотрела на меня.
- Что, никак?
Я выплюнул еду в дезинтегратор и вытер слюни с лица рукавом.
- Издеваетесь, да?
