Рѣка Тоболъ не выходила изъ береговъ. Въ половинѣ апрѣля она была еще крѣпко скована льдомъ, но ледъ не трескался и не замѣчалось какихъ-нибудь признаковъ его скораго разрушенія. Разрушенія и на самомъ дѣлѣ не было. Въ концѣ апрѣля солнце среди полудня сильно жгло, и ледъ подъ его горячими лучами быстро таялъ, но ночью наступали холода, и ледъ, повидимому, еще крѣпче сковывалъ рѣку. Ждали, когда же будетъ ломаться ледъ, и не дождались. Онъ до послѣдней минуты нетронутою массой стоялъ отъ берега до берега; только видъ его измѣнился: изъ синяго онъ сначала сдѣлался тусклымъ, какъ матовое стекло, потомъ въ немъ образовались ноздри, и онъ походилъ на губку. Такимъ его видѣли еще вечеромъ 27 апрѣля, а на утро его уже никто не видалъ. Рѣка спокойно плескалась о берега и на всемъ ея протяженіи не было слѣда льда, который еще нѣсколько часовъ назадъ держалъ ее въ оковахъ, Превратившись въ губку, ледъ вдругъ разсыпался на милліарды ледяныхъ иголъ, которыя смѣшались съ водой и безслѣдно исчезли.
Насколько быстро исчезли всѣ слѣды зимы, настолько же крутъ былъ переходъ отъ весны къ лѣту.
Съ начала мая уже начались жары, доходившіе до 23°. Дождей не было. Полное отсутствіе влаги. Вѣтеръ дулъ южный. Плохо еще распустившіеся листья на деревьяхъ уже вяло висѣли. Травы росли рѣдкія и сухія.
Въ началѣ іюня солнце палило тропическимъ жаромъ. Воздухъ раскалялся, какъ въ печи; горизонтъ, казалось, дрожитъ, волнуется. Это происходило послѣднее испареніе почвенной влаги. Травы сгорѣли, а дождей все не было. Вѣтеръ дулъ съ юга.
Весь іюль былъ сплошнымъ днемъ мученій для людей и животныхъ и смертью для растительности. Въ тѣни температура показывала 29° R, а на солнцѣ она достигала 37° R. Хлѣба сгорѣли. Корнеплодныя пропали. Въ сухомъ и раскаленномъ воздухѣ носилась пыль изъ остатковъ посохшей растительности. Единственная зелень, не принявшая бураго цвѣта, — это камыши по болотамъ. На нихъ и накинулись люди, думая ими прокормить голодный скотъ. Но это изобрѣтеніе только скорѣе погубило животныхъ: острые и твердые стволы изрубленнаго камыша протыкали кишечный каналъ животнаго, и послѣднее издыхало.
Въ Ишимскомъ округѣ 1884 годъ является прямою противоположностью только что описанному. Всю весну, все лѣто и всю осень шли безпрерывные дожди и стоялъ холодъ, а солнечные лучи, казалось, потеряли свою силу. Вѣтеръ дулъ сѣверный — тотъ самый, который приноситъ съ собой нестерпимый холодъ, снѣжныя облака и ледяной дождь.
Съ апрѣля, когда только что сходилъ снѣгъ, уже начались эти ужасные дожди. Кругомъ на поляхъ лежалъ еще снѣгъ, рѣка Ишимъ стояла еще покрытою льдомъ, а небо уже цѣлый день висѣло мутное, и холодный, какъ зимняя вода, дождь безконечно обливалъ холодную землю. Снѣгъ и ледъ не горячими солнечными лучами были растоплены, а механически разрушены безпрерывнымъ дождемъ. Большая часть мая прошла лучше; много было красныхъ дней; солнце грѣло, вѣтеръ съ сѣвера прекратился. Деревья быстро распустились; трава густымъ зеленымъ ковромъ покрыла мокрую землю. Хлѣба взошли великолѣпные.
Но насталъ іюнь. Вѣтеръ снова вдругъ подулъ съ сѣвера. И опять поползли эти снѣжныя облака, и полилъ ледяной дождь. Сплошнымъ потокомъ лилъ онъ, перемежаясь только съ снѣгомъ, который тотчасъ же таялъ на поверхности почвы, превратившейся въ глубокую жидкую грязь. Но поля стояли зеленыя; трава, густая, какъ ткань, выросла мѣстами въ ростъ человѣка, и даже на безплодныхъ мѣстахъ появились роскошные луга.
Настало время косьбы. Косили часто подъ дождемъ, одѣтые въ зипунѣ, убирали мокрое сѣно, мокрымъ складывая его въ стога. И вся эта страшная работа пропала даромъ: сѣно сгнило и зимой продавалось дорого, хотя урожай травъ былъ безпримѣрный.
Насталъ іюль. Вѣтеръ все былъ тотъ же — сѣверный; зловѣщія облака съ снѣгомъ закрывали солнце. 2 іюля съ самаго утра пошелъ снѣгъ; къ полудню хлопья его были такъ густы, падалъ онъ въ такой массѣ, что къ вечеру этого дня вся земля покрылась бѣлымъ саваномъ. И хотя на другой же день онъ растаялъ, но холодный дождь не прекратился. Иногда на день, на два выглядывало солнышко, а потомъ ледяной дождь. Такъ прошелъ весь іюль.
