— Это почему же?
— Два раза я почти уже был в Индии и оба раза так и не доехал.
— На этот раз доедете! Если согласны, поезжайте теперь же в Женеву. Там с сотрудниками Всемирной организации здравоохранения обсудите сроки и уточните маршруты поездки. Придется, вероятно, побывать и на Цейлоне..
И вот я в Женеве!
Специализированное учреждение — Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) — первоначально возникло на основе договора, заключенного между государствами-учредителями, и ими финансируется. Каждый участник — в 1964 г. их насчитывалось 117 — вносит определенную сумму. Для Советского Союза, например, она выражается в размере 4 731 650 долл. ВОЗ призвана координировать мероприятия в области здравоохранения, главным образом по ликвидации эпидемических заболеваний. Она собирает сведения об эпидемиях, организует международную санитарную помощь, выясняет причины смертности населения, оказывает помощь правительственным учреждениям стран в борьбе с тяжелыми болезнями, отпускает средства на питание детей и ведет другую самую разнообразную работу. В высший руководящий орган ее — исполнительный комитет — входят представители 24 стран, в том числе и СССР.
Меня представляют руководителю отдела информации секретариата ВОЗ Ж. Хендлеру и его заместителю К. Гринлингу, которые в свою очередь знакомят с лицами, ведающими организацией борьбы с малярией в Юго-Восточной Азии. Весьма любезно принимает меня доктор Л. Брюс Хватт. Он возглавляет отдел, планирующий мероприятия по искоренению малярии. Его помощники должны связаться с противомалярийными учреждениями Индии и Цейлона. Расстелив на столе карту, они показывают пункты, которые мне предстоит посетить, затем снабжают справочниками, отчетами индийских и цейлонских маляриологов — словом, делают все, чтобы у меня не оставалось никакой неясности. Снова и снова возвращаемся к географическим картам, справкам, цифрам, фамилиям.
Запасшись документами ВОЗ, я вылетаю домой.
Москву я покинул теплым майским вечером. Огромный и сильный ТУ-104 стремительно поднялся вверх и взял курс на юг.
Первая и единственная остановка в Ташкенте, Проверяют паспорта, визы, медицинские справки. И тут в последнюю минуту выясняется, что впопыхах мне забыли сделать прививки против брюшняка и холеры.
— Без прививок вас в Индию не впустят, и мы не можем разрешить вам лететь дальше, — заявил сотрудник карантинной станции.
— Значит, все пропало? — спрашиваю я, не узнавая своего голоса. — Значит, я должен остаться?
— Нет, почему же! Можно исправить оплошность.
Вытираю пот и бегу в медицинскую комнату при аэропорте. Узнав, что я врач, мой коллега добродушно журит меня и вводит сыворотку.
— Все в порядке, теперь можете лететь. Вот, пожалуйста, справка.
Прохожу на место, сажусь и крепко сжимаю подлокотники кресла. Пора лететь, но машина словно приросла к земле.
— В чем дело? — волнуются пассажиры.
— Сплошной туман над Гиндукушем. Ждем разрешения на вылет. Сколько простоим? Трудно сказать — может час, а может, и сутки. Иногда в Ташкенте сидят и неделю.
— Не бывать мне в Индии!
Судьба все же сжалилась надо мной: самолет взмывает в небо.
Летим через Гиндукуш. Тумана уже нет, солнце загнало его в глубокие ущелья долин. Видны снежные вершины хребта, обрывистые скалы, белые поля, глубокие расселины. На горизонте «сахарные головы» кажутся нежно-сиреневыми; голубая полоса над ними постепенно приобретает синий и темно-синий цвет.
По мере продвижения на юг снег исчезает, обнажая кирпично-красную землю. То там, то здесь сверкает зеркало озер, мелькают ленты рек, небольшие селения, отдельные домики. Чем дальше в глубь Индии, тем больше лоскутов вспаханных полей и темно-зеленых полосок огородов.
Гремит дверь — пора выходить.
Возле высокого трапа люди в белых и цветных чалмах, в белоснежных костюмах, красочных сари. Кого-то встречают цветами, речами, но, кажется, не меня. Впрочем, нет, встречают и меня. Представитель индийских ученых. Быстро знакомимся и едем в город.
Шоссе, гладкое и широкое, тянется вдоль красивых улиц. На тротуарах множество пешеходов, вдоль обочин шоссе — вереницы велосипедистов.
