– Но не выбрасывать же с таким трудом заработанное! – возмутился боярин.
– Ладно, проверим. К золоту практически никакая магия не пристает. Мешок сожжем, а яды сумеем убрать, хотя бы и кипячением.
– Деньги отмывать будешь? – улыбнулся Еремеев, вспомнив о своем мире.
– Да запросто. Ты кого с собой в Смоленск возьмешь?
– Буян проводит до Троицкого. Думаю там заночевать, а потом в столицу.
– С Мургом встречаться будешь?
– Собираюсь, и не токмо с ним. Возможно, и до их старшого достучусь.
– Кстати, посмотри на одну весточку, сегодня доставили. – Ларион передал лист бумаги, исписанный мелким почерком.
Еремеев внимательно прочитал новости.
– Пропал гном из пореченских?
– Ты дальше смотри.
В письме сообщалось, что того гнома прибили лиходеи, нанятые старостой соседней деревушки, поскольку чужак вдруг повадился приставать к местным девкам, преобразившись в человека. Он обещал главе деревни по дешевке продать парочку алтарных камней за благосклонность селянок, а потом начал увиливать от выполнения договора. Староста, не будь дураком, споил чародея и разболтал разбойничкам о богатом страннике. Того хотели просто обобрать, но когда гном принялся отбиваться магией, его упокоили. Потом глянули, кого прикончили, и спрятали труп в лесу.
– Погоди, так этот чужак посещал деревню втайне от соплеменников?
– Наверняка. Те даже не знают, где его искать. В Поречье все на ушах стоят.
– А ты как вызнал?
– Среди тех лиходеев имеется один из наших каторжан. Представляешь, он предложил это убийство на тебя свалить. Труп гнома выкопал и привез на хутор, благо везти далеко не пришлось. Про то на обратной стороне листа написано.
Александр продолжил чтение.
– Значит, он по дешевке предлагал алтарные камни в деревне? Как селение называется?
– Горбыль. Это на востоке от Поречья. А чуть южнее находится наш хутор, куда, якобы из Поречья, и поступают алтарные камни.
– Тело сейчас на хуторе?
– Да, от меня ждут указаний, что с ним делать.
Не так давно Ларион подготовил целую команду из освобожденных каторжан, которых использовал втемную. Через них проходила реализация алтарных камней. При этом преступники считали, что товар поступает из Поречья, и понятия не имели о том, на кого работают в действительности.
– Ты записки им пишешь измененным почерком?
– Разумеется.
– Одну нужно подложить погибшему. Текст придумай сам, но такой, чтобы нашедшие его, к примеру смоленские гномы, сразу уразумели, что он и есть загадочный алтарных дел мастер.
– Хорошо, сделаем.
– А одну напиши мне. Дескать, цены… Когда гнома прикончили?
– Вчера поутру.
– Со вчерашнего дня подскочили, а также намекни, что возможны перебои с поставками.
– Будет тебе записка, но сначала еще одна новость: к нам пожаловал чародей с эльфийской меткой.
– И кто он?
– У меня сложилось впечатление, что талантливый артефактор. Причем способный чуть ли не любой амулет скопировать, даже эльфийский!
– Что значит скопировать?
– От настоящего не отличишь. Разве что у парня получаются разовые артефакты, ежели речь идет о сложных вещицах.
– А вот сейчас, пожалуйста, подробнее.
Они поговорили еще полчаса, после чего Данила стал собираться в дорогу.
Трясясь в карете, Еремеев размышлял:
«Этот день подозрительно богат на подарки! Сначала – от духа старца Нилия. Правда, презент оказался с побочным эффектом в виде гиперповышенного интереса к дамам. Затем гениальный артефактор и в довершение – еще и труп пореченского гнома. Я не я буду, если не воспользуюсь этим даром судьбы, чтобы столкнуть смоленских гномов с пореченскими. Одно беспокоит: вдруг и у этого «подарочка» окажется побочный эффект? Например, нападение на карету отряда амазонок. Даже не представляю, что бы я с ними со всеми сделал. Так, Сан Саныч, спокойнее. Хоть у тебя и тело юноши, но сознанию-то уже хорошо за сорок, надо как-то держать гормоны в узде».
Александр не любил путешествовать в карете, предпочитал езду верхом или пешие прогулки, если не было спешки. Даже несмотря на рессоры, тряска давала о себе знать.
«Надо скорее придумать шины, должен же тут быть какой-то каучук. Вот разделаюсь с врагами и буду искать спецов. Хорошо сказанул – разделаюсь. Ларион говорил, что злыдня опять нарисовалась. Задумала сестре своей напакостить да мне жизнь подпортить. Что там у нее за зеленый кристалл? Надо будет у кикиморы поспрашивать. Да, мне сейчас если и думать о какой-нибудь особи женского пола, то лишь о кикиморе – уж на нее точно не позарюсь. Я ведь не леший, хотя… у хозяина леса вкус весьма недурственный… Так, это вообще никуда не годится!»
