— Так вот же документы! — попробовал возразить я. — Паспорт, права, свидетельство о заключении брака…
— Так положено, — пожал плечами майор. — Пробить, допросить, подписать и т. д.
— Положено, — подтвердила Беда. Мне показалось, что она с большим удовольствием посетит отделение.
Впрочем, я и без них знал, что так положено.
Зря я бросил свой пиджак в клумбу.
Зря согласился на эту свадьбу для «нужных» людей.
* * *
Из отделения мы уехали в два часа ночи. Были соблюдены все формальности, заданы все вопросы, подписаны все протоколы. Наши данные проверили по компьютеру, убедились, что мы не привлекались, не состояли и… отпустили с миром, вернув документы и сотовый.
Я, конечно, не мог с уверенностью сказать, что день окончательно был испорчен, но и полной уверенности, что это не так, у меня не было.
— Интересно, наши гости уже разошлись? — спросила Беда, разглядывая звездное небо.
— Мы хотели удрать, — напомнил я ей.
— В общем-то, это у нас получилось, — захохотала Элка, но наткнулась на мой взгляд и замолчала. Она взяла меня за руку и мы пошли по темной аллее, где тени от раскидистых веток ложились на дорожку причудливым странным ажуром. Элка никогда не брала меня вот просто так за руку и не вела за собой, выражая этим полное со мной согласие и единение. Поэтому я пошел за ней, затаив дыхание, словно детдомовский мальчик за тетенькой, посулившей, что она может быть мамой.
«Харлей» она бросила на стоянке, перед тем как мы отправились в отделение и теперь явно шагала не в том направлении, чтобы забрать мотоцикл.
— Мы куда? — спросил я.
— В пивнушку, ты же хотел, — ответила Элка, увлекая меня в какую-то подворотню. За месяц, проведенный в этом городе, она научилась ориентироваться в нем, как дворовая кошка. Было впечатление, что она знает все дырки в заборах, потому что мы куда-то нырнули, куда-то пролезли, обошли большую помойку, оказались в темном дворе и, обогнув невысокий деревянный дом, оказались вдруг на оживленной центральной улице, освещенной, как показалось, всеми огнями мира.
— Вон в том подвальчике отличный ирландский паб. Там прохладно, мало народу, пиво с шапкою пены и с горчинкой на вкус. От него становится весело и легко!
Я разозлился. Понятия не имел о существовании этой пивнушки, а она уже успела тут побывать.
— Чтобы пена в пиве стояла шапкой, в бочку добавляют стирального порошка, а чтобы было весело и легко — бросают пачку димедрола. Ты разве не знала? — отомстил я ей.
Она, проигнорировав мою «шпильку», нырнула вниз по крутой лестнице, безошибочно находя в лабиринте дверей все ходы и выходы. Через минуту мы оказались за грубым деревянным столом, на котором вместо скатерти лежали льняные салфетки. Я окончательно рассвирепел, и вместо пива попросил у официанта кувшин кислого молока. Элка, хмыкнув, объяснила удивленному парню, что я сын казахских скотоводов-кочевников и, в свою очередь, попросила принести себе пива без «Тайда» и димедрола. Парень совсем запутался, растерялся и на свой страх и риск притащил нам огромные кружки с темным пивом и тушеную баранину с картофельным салатом.
Мы не стали капризничать, мы накинулись на картошку, будто три дня не ели. Пена в прозрачных кружках неумолимо таяла, оседала, мы молча жевали, а в углу, на маленькой сцене вовсе не бормотал рояль — там маялся сонный скрипач, и то ли скрипка дремала у него на плече, то ли он на скрипке, но вместе они вздыхали, тихо постанывали, похрапывали и видели сны.
— Вот это свадьба так свадьба, — вздохнул я, когда последний кусок мяса исчез в недрах моего организма. — Да и первая брачная ночь ничего! Хорошо, что мы вместе живем уже год.
— Слушай, а вот это убийство, оно…
— Ты не жалеешь, что стала наконец моей официальной женой?
— Оно какое-то странное.
— Просто отлично, что мы оказались в этом подвальчике, просто отлично, что здесь совсем нет народа, и что…
— Ты когда-нибудь слышал, чтобы убийцы нумеровали жертвы?
— Мне так нравится, что ты сидишь напротив меня!
— Зачем приличному мужику покупать у бродяги пиджак?
— Мне так нравятся твои руки, твоя маленькая соблазнительная грудь…
