— Да. Это случилось с двоюродным братом тетушки одного моего друга. Такое не случается с человеком, с которым разговариваешь.
— А, — сказал я. — Ясно.
— Великолепно. Итак, сейчас ходит басня про жареную крысу по-кентуккийски. Вы слышали?
Я покачал головой.
— Ходят слухи про пляж. Про изумительный пляж, затерявшийся где-то, — никто точно не знает где.
Я отвернулся. У самой воды мальчик-таиландец играл с кокосовой скорлупой, подбрасывая ее в воздух коленями и боковыми сторонами ступней. Он сделал неловкий удар, и скорлупа упала в воду. Несколько секунд он стоял — наверное, раздумывал, стоит ли окунуться ради того, чтобы достать скорлупу. Потом он побежал по песку к гостинице.
— Нет, — ответил я Зефу. — Никогда не слышал об этом. Расскажи-ка нам.
— О'кей, — сказал Зеф. — Я нарисую вам картину. — Он снова улегся на песок. — Закройте глаза и представьте себе лагуну, которую не видно со стороны моря и с проплывающих мимо лодок благодаря изогнутой гряде высоких скал. Потом вообразите пляж с белым песком и коралловые рифы, которые никогда не страдали от взрывов динамита или от рыболовных сетей. На острове, покрытом джунглями (не таиландскими лесами, а именно джунглями), множество водопадов с пресной водой. Трехъярусные шатры из листвы, тысячелетиями нетронутые растения, птицы с причудливым оперением и резвящиеся на деревьях обезьяны. Община избранных путешественников целыми месяцами живет на белых песках, ловит рыбу в коралловых рифах. Кто хочет, тот уезжает; кто хочет, возвращается обратно. Только пляж остается таким же, как и раньше.
— Община избранных? — тихо, как сквозь сон, спросил я. Картина, нарисованная Зефом, полностью захватила меня.
— Да, избранных, — подтвердил он. — Молва молвой, но доходит она лишь до немногих счастливчиков.
— Это просто рай, — пробормотал Сэмми. — Эдем.
— Эдем, — согласился Зеф. — Очень подходящее название.
Франсуаза была совершенно обескуражена тем, что Сэмми и Зеф тоже знают о существовании пляжа. Она не могла бы вести себя более подозрительно, даже если бы и очень старалась.
Неожиданно она быстро встала.
— Вот что, — начала она, стряхивая с ног песок. — Завтра рано утром мы отправляемся на этот… как его, на Пханган. Поэтому нам, пожалуй, уже пора ложиться спать. Этьен? Ричард? Пошли.
— Что? — спросил я, растерявшись из-за того, что образ пляжа в моем воображении неожиданно рассыпался. — Франсуаза, еще только половина восьмого.
— Мы отправляемся рано утром, — повторила она.
— Но… Я еще не ел. Я буквально умираю от голода.
— Хорошо, пойдем поедим. Спокойной ночи, Сэмми и Зеф, — сказала она американцам, прежде чем я успел предложить им присоединиться к нам. — Было очень приятно познакомиться с вами. Но этот ваш пляж… Такая глупая история! — Она весело рассмеялась.
Этьен сел прямо, глядя на нее так, будто она сошла с ума. Она не обратила внимания на его замешательство и двинулась по направлению к ресторану.
— Послушайте, — обратился я к Сэмми и Зефу. — Я думаю, что она… Если вы не против поесть вместе с нами…
— Да, — вмешался Этьен. — Идемте с нами. Пожалуйста.
— Круто, — ответил улыбнувшись Сэмми. — Мы посидим на берегу еще немного. Желаю вам приятно провести время на Пхангане. Вы собираетесь вернуться в Чавенг?
Я кивнул.
— Хорошо, тогда еще встретимся. Мы пробудем здесь некоторое время. Минимум неделю.
Мы пожали друг другу руки, а потом вдвоем с Этьеном отправились вслед за Франсуазой.
Обед прошел в тяжелом молчании, которое иногда прерывалось непродолжительными диалогами на французском. Франсуаза понимала, что поступила глупо. Когда мы желали друг другу спокойной ночи, она попыталась загладить свою оплошность.
— Не знаю, — объяснила она, — но я почему-то внезапно испугалась, что они захотят отправиться с нами. Зеф все так описывал… А я хочу, чтобы мы были только втроем… — Она нахмурилась, досадуя на неспособность выразить свои мысли. — Как вы считаете, они догадались, что мы знаем о пляже?
Я недоуменно пожал плечами:
— Трудно сказать. Все были под сильным кайфом.
Этьен кивнул.
— Да, — сказал он и положил ей руку на плечо. — Все были под кайфом. Нам не стоит беспокоиться.
