– Как ни парадоксально, но чем меньше повреждение, тем оно больнее. Мозоль и заноза болят больше, чем большая открытая рана. Это происходит потому, что нервные окончания разражаются, но не уничтожаются...
С Кайлом тоже всё хорошо. Он простил мне пропуск ужина, тем более, что это было по достаточно уважительной причине. Мы с ним прекрасно потом разыграли сценку «отец, который обрёл надежду увидеть дитя живым, девушка, желающая отправиться на каникулы хоть куда-то». Насколько в том ресторанчике была вкусная еда, настолько же там было любопытных взглядов... После ужина чинно разошлись по своим обиталищам, да вот только ненадолго. Той же ночью мы встретились в коридоре перед кабинетом у Милагро, дружно решили не беспокоить старика и пошли гулять по крышам.
Кайл, кстати, практически мгновенно распознал, что я что-то знаю о гибели Наты, быстро меня расколол... частично так, я ему только сказала, что была свидетелем, как она истончается и исчезает. Также он понял, что я после этого вышла на дорожку Декстера, но осуждать не стал, наоборот, горячо одобрил. В связи со смертью покровительницы делу иллюминатов дали официальный ход, началась партизанская война на уничтожение. В вычисленную мной базу были направлены профессиональные следаки, нам с Гроком запретили вмешиваться...
А мы что? Мы ничего, мы на каникулы едем, какие иллюминаты? И что, что почти рядышком живут... Посмотрев на наши честные рожи, Милагро махнул рукой и лишь попросил не мешать официальной группе. И вообще, вести себя тихо, мирно, скрытно... После чего махнул рукой ещё раз и выгнал нас из кабинета. Видимо, двойная доза шила в заднице ему лишку.
Впрочем, мы тоже друг от друга устаём сильно. Два часа общения – и хочется сбежать в какое-нибудь более тихое место, благо, что это взаимно. Не знаю уж, как я выдержу недельное путешествие с ним наедине, в одной карете.
– Втыкать иголки под ногти... – тихо бубнил кто-то. А громче стараться и не надо было, запретное знание все слушали, затаив дыхание. Кто-то ахал от ужаса, у кого-то загорались глаза азартом. Лишь я сидела спокойно, несколько даже скучая. На земле про пытки можно было найти всё в интернете, разве что алхимическая и магическая часть могла бы представлять для меня интерес, если бы... я не прочитала всё это заранее. А что? На занятия-то не ходила, пакости приготовились быстро, стало скучно.
Кстати, про пакости. Я наконец-то решила довести спор с Аресом до его логического завершения. Слезу я ему отдавать не собиралась, поэтому мне нужен был официальный способ её прикарманить. В этом мне сильно поможет пари... Надо же, какая я предусмотрительная по-пьяни. Русские корни, как-никак.
После лекции мы гурьбой выпали в коридор, громко переговариваясь. Мы – это команды моя и аресова команды в полном составе. Обычно бывшие коллеги старались на моих ребят внимания не обращать. С одной стороны, Лис и компания задирали носы, мол, это они настоящие воины уже со своим оружием, а тут каких-то ботаников в бойцы приняли, курам на смех! С другой – они справедливо опасались втыка как от меня, так и от Ареса, с которым у нас очень... деликатные отношения. А алхимики считали воинов идиотами, у которых вместо мозгов – синяк от постоянных ударов по голове.
Чуждая заточка разума часто воспринимается как тупость.
Но сейчас все барьеры стёрлись под впечатлением от нового, запретного знания. Я смотрела на них с некоторой даже завистью: представить себе не могу, что может меня так впечатлить. Разве что магия... в былые времена, сейчас-то это почти обыденность.
– Вообще-то данные неполные, – сказала я, когда первая волна обсуждения уже сошла.
– Ты о чём? – удивился Арес. Кстати, он в активном обсуждении не участвовал, задумавшись о чём-то своём.
– Можно пытать вообще никак не воздействуя на человека, – пояснила я. – Сделать так, чтобы его тело само начало причинять ему невыносимое мучение.
– Да ну, чушь какая-то, – неуверенно заявил Леон. – Тело же не враг самому себе...
– Зато дурак, – хмыкнула Лис.
– Это что-то вроде как есть при голодном человеке? – уточнил Арес. – Да ну, это совершенно несравнимо с иголками под ногтями.
