Выходка, конечно, в моём духе, но почему во множественном числе?..
– О, сознаньице проснулось, – обрадовался он. Вампир? – С добрым утром, дорогая! Проснись и пой! Что, не можешь? Вот облом, а... Ну хоть расскажи, как докатилась до жизни такой.
– Я... – тихонько прошептала я.
– Да-да?..
– Я... тебя...
– Очень интересно! Что? Убьёшь? Любишь? Гы, было бы забавно.
– ... помню.
Неизвестный замолчал надолго. Не знаю, насколько точно, но ответил он тогда, когда я уже и не ждала реплики.
– Ну, это вряд ли... Если, конечно, не... Да, не, чушь. Ну и кто я?..
– Вампир... не-вампир... – сознание путалось, в голове возникали какие-то образы, и я не могла точно сказать, принадлежали они мне или казнённому кровососу.
– Так вампир я или нет? – развеселился незнакомец.
– Да... но больше. И я тебя видела... я... наверное.
– Ясно, дорогая, бредишь. Ну, ничего, сейчас проспишься, успокоишься...
– Дурак, – внезапно ясно и чётко произнесла я.
– А ты чего бы умного сказала?.. Впрочем, всё, поздняк метаться, мы пришли. Мадам Антония! Тут ещё одна!
Послышались шаги, чей-то юношеский голос сказал:
– Занята она. Ещё одна ведьма? Клади сюда.
– Нет, это вроде бы Фейери... – отозвался незнакомец.
Я почувствовала, как оказываюсь на чём-то мягком и упругом, как кровать. Перед глазами встал потолок.
– Один хелидо. Чего встал? Твой пост сам себя охранять не будет, проваливай.
«Проклял бы я его», – прозвучал у меня в голове голос незнакомца. – «Да вот боюсь, что с тобой что-нибудь напортачит. Ладно, пусть живёт. Потом пну или ты сама его до нервного срыва доведёшь».
Милашка какой, ага...
Я всё пялилась в потолок, лёжа в медицинском крыле без движения. К счастью, думательную функцию мне восстановить удалось, поэтому я мысленно бегала по черепушке и вопила громким матом. Ага, стоило включить анализ, чтобы начать ругаться, но как будто бы мне без этого было мало загадок.
Неизвестный чувак. У него есть некая сестрица, с которой я знакома и которая успешно пудрила мне мозги. Это может быть любая особь женского пола, с которой я знакома. То есть, Эвелина, Ната и Ванда. Чувак явно каким-то боком принадлежит к вампирам, на это указывает его «покусал бы». У кого братик мог бы таким увлекаться?.. Да у кого угодно, учитывая способность местных опознавать вампиров. Точнее, не-способность. Но какого чёрта он мне помогал?
Он сказал, что я одна из неких теней, которые отличаются коварством и живучестью. Блин, ну так меня ещё не называли... На левой руке – что-то от предусмотрительного и жуликоватого Мора. Не знаю чуваков с таким именем, да и на руке ничего особенного... насколько я помню. Посмотреть пока не получается.
В общем, всё. Одни загадки, никаких ответов. Больше всего поражает то, что некий кровосос меня спас после того, как я стала причиной смерти его сородича. Нет, я, конечно, понимаю, что все представители одной расы не обязаны между собой дружить, но, по сравнению с расизмом людей фей, такое кажется крайне странным.
За размышлениями я не заметила, как потолок окрасился в розовый цвет. Зато почувствовала, как прогибается кровать под чужим весом. Кто-то лёг рядом, обнимая меня за пояс. Учитывая, что никто меня раздеть так и не удосужился, лежала я в форменном платье. Ух, как завтра мне прикольно будет!.. Так, а паниковать и сопротивляться надо или можно расслабиться и получить удовольствие?
– Природа ведь умерла? – раздался у меня над ухом знакомый голос.
Ванда. Что она здесь делает? Хотя да, тот целитель спросил про меня, не ещё одна ли я ведьма. Значит, на них это тоже повлияло. А на колдунов?.. Наверное, тоже, только в меньшем объёме. Всё-таки мужчины в этом мире гораздо сильнее в магическом плане, а женщины – чувствительнее. То есть, мальчик может сровнять с землёй замок с помощью грубой силы, а девочка с лёгкостью узнает ту единственную точку, в которую надо бить, чтобы всё развалилось само. Конечно, существуют вариации, сильные ведьмы и чувствительные колдуны, но в среднем статистика утверждает так.
– Да, – просто сказала я.
Ванда тихонечко захныкала, утыкаясь лицом мне в шею. Меня волной накрыла её боль... Это словно, словно... из сердца выдернули что-то важное, незыблемое, жизненно необходимое. Осталась только тоска да безнадёга.
