Прошло три месяца. Всюду, где бы он ни появлялся, все участливо расспрашивали его о болезни. Вопросы эти свели Ленина с ума. Не мог же он каждого тащить в туалет и демонстрировать свое умение писать.
Однажды он выпил девять кружек пива, и пьяный Ленин стоит на броневике. Все ждут его знаменитую речь. Ленин расстегивает ширинку брюк:
– Смотрите все!!!
И Ленин стал лить струю. Девять кружек пива мощным лошадиным потоком выплеснулись на пол сцены.
Рабочие, готовые идти на свержение царизма, отбежали от броневика и с недоумением смотрят на неприличное поведение великого вождя.
Ленина арестовали. Он отсидел девять лет. Год за каждую кружку пива. Вернулся в Зубы, в театре уже не играл. Я с ним дружил. Однажды он спас тебе жизнь, Френсис…
Маленький пикап Американского Красного Креста едет по улицам города Зубы. В пикапе сидят Эрвин, Стивен, Джером. На площади играет духовой оркестр. Уличные фотографы предлагают сфотографироваться с белым медведем. Американцы сходят с пикапа, фотографируются. На стуле сидит аккордеонист. Вокруг группа молодых девушек в фетровых шляпках, с бусами из фальшивого жемчуга, они очень недвусмысленно пританцовывают в такт аккордеону.
– Сцапаем птичек? – предлагает Стивен.
– Сцапаем, – соглашается Джером.
– Я пас, – говорит Эрвин, – вот машина, вот ключи, я пошел…
Забрав из пикапа бумажный пакет, Эрвин пошел, провожаемый взглядами друзей.
– Что ты все время сбегаешь от местных птичек, мальчик? Ты, случайно, не того? А?!!
Джером изобразил безвольно раскачивающуюся руку, намекая на другую часть тела.
– Жопа ты…
В подъезде дома Анны Шагал тускло горит одинокая лампочка. Лифт поднимает Эрвина на третий этаж. Он звонит в дверь. За дверью – тишина. Эрвин собрался было вернуться в лифт, как услышал голос:
– Кто?
– Откройте! Я Эрвин.
– Не знаю такого, – отвечает голос.
– Я пришел ванну чинить!
Дверь приоткрылась. Выглянула пожилая женщина в очках с толстыми стеклами. Эрвин раскрыл пакет так, чтобы женщина увидела, как он достает новый медный вентиль и несколько мелких сантехнических деталей.
– Я – сантехник Эрвин.
– Ну заходи. Хотя нет. Не похож ты на сантехника.
Дверь захлопнулась.
– Мне нужна Анна Шагал… или Ленин… Федор Федорович, – кричит Эрвин.
Чуть помедлив, голос ответил из-за двери:
– Анна уехала, а Федора ищи в пивной.
– Куда уехала?
– Мне не докладывала, собрала чемоданы и уехала…
В пивной стоит гомон пьяных голосов, пенятся кружки, подставляемые под струю пивного крана. Всеобщее братство толстых, худых, краснолицых и бледных обожателей пива. Эрвин оглядел зал. Подошел к женщине, наполняющей кружки:
– Не видели Ленина?
Женщина не удивилась, быстро ответила:
– Здесь он. Ищи там…
Эрвин пошел по направлению, указанному женщиной. Ленин помогал сгружать с грузовика бочки с пивом. Увидев Эрвина, Ленин улыбнулся:
– А, американец!
– Здравствуй. Где Анна?
– Девочка уехала в Хиву, к родственникам…
Они протискиваются сквозь плотные ряды завсегдатаев, подходят к столу, где тут же потеснились и для них нашлись пара кружек и гора красных вареных раков.
– Зачем уехала?
– Голос потеряла. Утром пошла к врачу-ларингологу, тот сказал – мускул сведен судорогой. Надо много спать, не говорить, голос может вернуться. Она собрала чемоданы и поехала в Хиву.
– Адрес знаешь?
– Ты нормальный? Один раз увидел девочку на сцене, теперь в Хиву за ней поедешь? Она же тебя знать не знает!
– Я нормальный. Дай мне ее адрес.
– Хива… Вот и весь адрес.
– Но там есть улица, дом…
– Там пустыня… Верблюды… вороны… Пей и ешь раков.
Средняя Азия. Маленькая железнодорожная станция. Все пространство покрыто серым песком. Очень красиво, как на среднеазиатских полотнах Фалька: деревья серые, грузовики серые, верблюды серые, только мечеть синяя.
Приближается громада поезда «Москва – Ташкент». Человек с нежно-розовым лицом, раскосыми глазами, в военной форме с погонами НКВД, быстро идет к вагону номер три. Запрыгивает на подножку. Входит в вагон.
В вагоне у окна стоит Эрвин Кристофер, в полосатой сорочке из шелка, в соломенной шляпе. Делает вид, что он никакой не американец, смотрит на серую бабочку, которая ползет по оконному стеклу. Военный подходит к Эрвину:
