Соня, сидящая сзади, тянется к Лейтенанту и кричит:
– Соль, мука, мыло, какао, мармелад… Что еще?
– В Пескариках нет мармелада, полетели в Боброво, там же возьмем мед…
– Жизнь какая замечательная началась! – Лейтенант оглянулась, хохочет: – За мармеладом и даже за льдом на самолете летаем…
– Кино посмотрим?
– «Мост Ватерлоо»?..
– Это мы уже смотрели…
– Но там играет Роберт Тейлор!!!
Самолет летит низко над землей. Видны река Пескарики, две-три деревни с церквами, памятники Ленину на деревенских площадях, грузовики, коровы, мальчишки, играющие в футбол. На одном из футбольных полей самолет приземлился.
Полумрак. Прохладно. Лысый армянин в ватнике стоит посреди пустой лавки, где в больших морозилках хранятся бруски льда. Армянин держит резиновыми перчатками прозрачный брусок, в котором видна замерзшая во льду серебряная рыба. На рыбу во льду смотрят Соня и Лейтенант. Армянин подносит брусок к лампочке, ввинченной у потолка.
– Мне кажется, она глаз открыла, – говорит армянин. – Если лед растопить на солнце, она оживет…
Летчицы смеются.
– Не смейтесь. У меня одна после льда жила два месяца в ведре…
Летчицы вспомнили о кино. Заспешили:
– Мы придем в семь…
– Буду ждать… Но…
– Что «но»?..
– В эту пятницу в ложе кинотеатра директорскую жену шесть человек… – Армянин сделал жест, дающий понять, что сделали шесть человек с женой директора. – Директор запер жену в ложе, одну, а они в темноте по карнизу пробрались и… Народ после войны голодный на женщин… Даже я, старый, гляжу на вас и думаю: что имел бы, кроме льда, все отдал бы… Но зачем вам старый армянин и его лед?.. Не ходите в кино…
Битком набитый зал. Сизый табачный дым. По рядам ходят опоздавшие, но мест свободных нет. Хохочущие лица, кричащие рты, бумажный пакет с мукой упал с галерки кому-то на голову. Взорвался белым облаком, несколько лиц в муке. Галерка хохочет. Пожилая, прихрамывающая женщина ходит меж рядов с металлической линейкой и бьет по головам тех, кто курит:
– Не курить! Не курить, подлюги…
Каждый удар линейки рождает взрыв хохота. В кинозал входят Соня и Лейтенант. При их появлении зал затихает. Зрители, в большинстве это мужчины, провожают жадными взглядами двух красивых незнакомок. За ними семенит женщина с линейкой. Ударами по головам она поднимает с места зрителей, усаживает Соню и Лейтенанта. Погас свет.
На белом полотне экрана Роберт Тейлор и Вивьен Ли танцуют знаменитый вальс.
В темноте с галерки кто-то пустил вниз, в партер, раскрытый газетный лист. Он летит по воздуху, медленно опускается, все больше и больше разгораясь огнем. Тот, кто пустил его в полет, поджег край, и вот огненный газетный лист приближается к головам сидящих в партере. Вальс с экрана и полет огненной газеты почти синхронны. Галерка хохочет. Партер визжит в игривом испуге и ужасе. Лейтенант вскакивает на стул. Ловит лист и комкает его, не страшась огненных языков. Гул удовлетворения, восхищения, разочарования. Для тех, кто пустил газету, фокус не удался. На экране Роберт Тейлор и Вивьен Ли завершают вальс.
Резкий телефонный звонок перебрасывает нас с Урала в Америку. Никита поднимает трубку:
– Здравствуй, Шерон… Мисс Дэзи я проводил в парк… Она на велосипеде… Да… Отнести ей ключи?..
Это секундное дело!.. Ладно! Если ты сама… Я еще буду дома… – Никита вешает трубку.
– Мисс Дэзи – это слепая на велосипеде?
– Да… Ты ее видел?
– Видел…
Александр выпивает стопку водки.
– Твой рассказ интересный, но где американец? Где Шекспир? Я все узнал о Соне, Лейтенанте… А Шекспир? А сельхозкоммуна американцев?
– Их было человек сорок… Коммуна называется «Красное Колорадо». Трактора, косилки, комбайн, ветряная мельница, электростанция… все привезли из Америки. Вокруг нищие уральские колхозы, грязь, и вдруг… электрическое чудо!!! Как «Луна-парк» в пустыне. Почему они приехали? Что они доказывали своим американским трудолюбием? Не знаю… Никто с них пример не брал… До того как их стали арестовывать, они жили весело, свой джаз-банд, устраивали ковбойские танцы, приглашали местных, но те к ним не ходили – боялись НКВД… Вильям играл на банджо… носил очки с толстыми стеклами.
