Здороваюсь, Мария Павловна прищуривается, дабы разглядеть посетителя, узнает меня, выходит из-за стола, заключает в волнующие объятия. Судорожный трепет пробегает внутри, когда ладонями через шерстяную кофту чувствую ее хрупкое, изможденное тело. Мария Павловна вызывает во мне сострадание такой силы и глубины, я готов исполнить любое желание женщины, поступками дать надежду в повседневных буднях, стать опорой в житейском быту, но я извечно существую для себя. Нет мужества, пойти на жертвы во имя ближнего. Минуты две мы стоим обнявшись. Она выпускает меня первая из слабых женских рук.
— Каким ты Антош стал солидным! — нескрываемым очарованием восклицает Марина Павловна.
Меня накрывает удручающий стыд, первый раз за много лет отведываю с лихвой позор, скажем за то, что мой деловой костюм стоит как годовая зарплата педагога. Совесть мучает за то, что ни разу не навестил учительницу. Не позвонил, не помог, а ведь порой Марии Павловне нечего было кушать, ее выселяли из квартиры заложенной сыном коммерсантом банку за взятый кредит на бизнес, когда он вылетел банкротом в трубу капитализма, жилье забирали в счет долга. Ей часто даже не с кем было поговорить, излить душу!
Мария Павловна не ропщет на выпавшие долю невзгоды. Не торопливо рассказывает о сегодняшних учениках, переписывание истории государства нынешними руководителями страны, внедряемых современных методах обучения.
— Как у тебя Антош складывается в жизни. Семьей не обзавелся? — добродушно справляется она.
— Нормально Мария Павловна, жизнь как у всех, — сконфуженно выдумываю биографию по ходу беседы — окончил институт иностранных языков, работаю переводчиком английского в коммерческой фирме, на жизнь хватает. Детей пока не нарожал, но думаю, впереди, — подкативший ком в горле вызывает кашель, перебивая меня. Мария Павловна искренне радуется первым успехам непутевого ученика, она убеждена, когда то трудно воспитуемый парень пошел достойной гражданина жизненной дорогой, он причинит только благо обществу.
— Конечно впереди дорогой мой, вы молоды, здоровы, сильны. Будет все хорошо! — подбадривает Мария Павловна.
— Антош помнишь свое сочинение о счастье для человека?
— Разумеется, Мария Павловна! — утвердительно качаю головой, — вы были правы. Благосостояние приносит упорный труд! Существенней польза, которую ты принес людям! Я сохранил в памяти ваше назидание.
— Все будет хорошо! — повторяет фразу заклинание, интонацией крайнего сожаления, со скрытым извинением за неверную правду, истину в которую она с чистым сердцем верила и искренне отстаивала, — Пойдем, вон ребята собираются.
Я бессовестно солгал преподавательнице. Зачем констатировать неправоту Марии Павловны, тыкать просроченными жизненными приоритетами, которые она выдавала за норму морального поведения для учеников, нацеливая на деятельные горизонты во имя государства, граждан страны. Моей классной руководительнице самой очевидно, каждый человек теперь сам по себе, теперешнее миропонимание людей кардинально отличается от базовых человеческих норм минувшей эпохи.
Благодатных, благородных поступков во имя людей я не совершил. Нравственно не пострадал от такого рода бездеятельности. Хотя нет, колит остро и противно ноет в груди чувственный предмет, прозванный совестью. Нравственный самоконтроль внезапно прорезался, озадачив меня идущей от сердца духовной болью.
Встреча выпускников, шесть лет спустя за школьными партами двенадцать бывших учеников из тридцати воспитанников обыкновенной средней школы города Москва. На совместной выпускной фотографии шестнадцать девочек и четырнадцать мальчиков. В 1997 году из парней в классе, я и Гаврюша. Остальные ребята не смогли прийти: двое одноклассников овердоза героина, четверо погибли в бандитских разборках, один повесился в приступе белой горячке, Семенов пропал безвести в Чечне, Потапов в российской армии скоропостижно скончался от множества нанесенных побоев "дедами" сержантами. Мои школьные товарищи Сидоренко и Михайлов в Германии трудятся программистами, Чичеркин в месячном алкогольном запое. Заурядная судьба школьников выпустившихся в конце восьмидесятых начале девяностых! По девочкам картина радужней, без житейских перспектив, но главное девчата живы и здоровы.
