Эдуардо Де Сантис не хотел вызвать у нее чувство неловкости или бросить ей вызов. Это было явное влечение – грубое, настоящее. Даже Стелла, при ее недостатке интимного опыта, уловила, как разгорелся огонь страсти.
– Вы собираетесь бороться со мной? – мягко спросил он.
Интуиция подсказывала Стелле, что он подразу мевает нечто большее, и при мысли о физическом спарринге с ним что-то горячее разлилось в самом низу ее живота. Она почувствовала, что он стал держать ее крепче, словно оценивал силу.
– Готовы к еще одному синяку? – парировала она.
– При условии, что вы будете хорошенько целовать меня всюду, где ударите.
Он хотя бы понимал, что притягивает ее все ближе? Она вгляделась в его настороженные ярко-синие глаза.
Конечно, он понимал.
– Естественно, я ответил бы тем же, – добавил он.
– У меня-то нет ушибов, – солгала она.
– Нет, есть. – Он снова коснулся ее лица. – Я вижу их здесь. Боль в ваших глазах. Именно поэтому я и бросился за вами.
Она была так сосредоточена на том, чтобы добраться до воды и охладиться, что даже не заметила его. Она думала, что одна в этом заливе.
Теперь она была наедине с ним. Самым красивым мужчиной на планете. Самым обольстительным. И одним-единственным, на которого она реагировала типично по-женски.
Он прижался к ней, и Стелла почувствовала, как его тело напряглось, а ее обмякло. Но потом, к ее глубочайшему разочарованию, он ослабил хватку и еле заметно отодвинулся от нее в проявлении вежливости, заставившем ее стиснуть зубы. Она не хотела, чтобы он отпускал ее. Только не сейчас. Стелла не могла оторвать от него взгляд.
– Со мной все в порядке.
Но это было далеко не так. Ей хотелось, чтобы он снова оказался как можно ближе.
– Я рад.
– Вы испортили свой костюм.
– И свои ботинки. И свой телефон. А вы и правда причинили мне вред.
Желание флиртовать, обольщать его точно так же, как он – ее, взяло верх над ее обычной сдержанностью.
– Вы собираетесь заточить меня в темнице?
– Мне стоит серьезно рассмотреть этот вопрос. – Он улыбнулся, но пристально взглянул ей в глаза. – Это место не случайно называется Пиратской бухтой. Те скалы в море образуют трудную для прохода дорожку к потаенным пещерам, полным сокровищ… Не говоря уже о тайном туннеле, который, по слухам, соединяет эту бухту вон с тем островом.
Он кивнул куда-то за ее спиной, в сторону маленького острова, предназначенного исключительно для отдыха принцев.
Он счел ее туристкой. И неудивительно: Стелла слишком много времени провела за границей, в школе-интернате, высланная из родного дома.
– Разве это не ваш частный остров? Где вы держите своих женщин?
– Ну да, конечно, – привязанными к кровати. – Его глаза озарились смехом и чувственным обещанием.
Стелла поняла, что он был явно не против более близкого знакомства.
– Значит, вы – действительно принц-пират? Так вот почему вы здесь – чтобы похитить сокровище?
Нет, он привык похищать сердца. Уж ее-то сердце он забрал, особо не утруждаясь.
– И кто же здесь на самом деле пират? – с вызовом спросил он, мягко тряхнув ее. – Таинственная женщина в черном? Сильная, проворная. Похитительница мыслей.
– Мыслей? – с сомнением переспросила она.
– Да. Не могу думать ни о чем, кроме вас, – тихо, спотыкаясь на каждом слове, признался он и притянул Стеллу ближе. – Как негармонично развиты у вас навыки, это неправильно!
Она чуть не замурлыкала от чувственного подтекста его слов, от ощущения твердой длинной плоти, прижавшейся к ней.
– Вы решили взять на себя восполнение пробелов в моем обучении?
– По-моему, я просто обязан сделать это, – пробормотал он. – Вам стоит знать не только то, как поставить фингал, но и то, как его вылечить.
Он ошибался. Синяки прекрасно заживали сами по себе. Никто раньше не целовал ее ушибы. Но сейчас она была готова согласиться с ним.
– Так как же это делать? – выдохнула она.
– Если ударилась женщина, целовать ее следует слегка, чуть-чуть. Крайне осторожно. Чтобы не причинить ей еще больше боли. – Он еле заметно коснулся губами ее виска, и от этого поцелуя пальцы ее ног подогнулись.
– Так и нужно действовать, пока не почувствуешь, что она готова к чему-то большему. – Он мягко провел губами по ее коже, потом еще раз. – Что она готова к наслаждению. А после этого даришь ей удовольствие, пока боль не забудется.
