— Вы меня уели. Первый раз о нем слышу.
— Подсказка первая. Этот Эдди Китс иногда выполняет мелкие поручения нашего старого приятеля Буббы Рока, за просто так, ну, иногда Бубба что-нибудь подкидывает. Вот такой парень. Поговаривают, это он как-то поджег проститутку, которая взбунтовалась против Буббы. — Он замолчал и с любопытством уставился на меня. — В чем дело? Можно подумать, за годы службы в убойном отделе вы никогда не слышали ни о чем подобном. Неужели не знаете, что такое сутенеры?
— Я тут говорил с одной стриптизершей из Нового Орлеана, она знает про Дартеза. Она мне и сказала, что тот работал на Буббу Рока. Теперь я опасаюсь за ее жизнь.
— Это меня и тревожит.
— Что именно?
— Я не шутил, когда просил вас не вмешиваться в ход федерального расследования.
— Послушайте, газеты сообщили о трех погибших в авиакатастрофе, но я-то знаю, что их было четверо. Выходит, что я либо был пьян, либо полный идиот. Или и то и другое.
— Хорошо, успокойтесь. Может, нам взять эту вашу девицу под охрану?
— Нет, это не ее стиль.
— А валяться с перерезанной глоткой — ее стиль?
— Она — алкоголичка и наркоманка. И скорее съест полкило пауков, чем вляпается в дельце с органами.
— Хорошо, сделаем таким образом. Если еще раз увидите этот автомобиль около дома, позвоните нам. Мы все уладим. А вы не вмешивайтесь. Идет?
— Да я и не собирался.
— Берегите себя, Робишо. Если ваше имя снова попадет в газету, пусть уж это будет заметка о рыбной ловле.
Я пересек мост через реку Вермиллион и покатил по старой двухполосной дороге через Бронсар в Нью-Иберия. Ровно в три часа хлынул дождь. Я смотрел на серую стену дождевых струй к югу впереди меня, потом слушал, как первые капли орошают поле сахарного тростника и стучат по обитой железными листами крыше здания заброшенного сахарного заводика на окраине Бронсара. Как раз в середине я увидел косые лучи солнца, пробивающиеся сквозь тучи, как святое сияние на детской рождественской открытке. Мой отец всякий раз говаривал: «Это Бог, он дает знать, что дождь скоро кончится».
Когда я приехал домой, дождь все еще лил, Энни и Алафэр ушли помогать Батисту прислуживать рыбакам, которые сидели под полотняным навесом и пили пиво с жареными колбасками. Я поднялся наверх и позвонил в справочную службу Нового Орлеана, чтобы узнать номер телефона Робин, но там его не оказалось. Тогда я набрал номер бара, где она работала. Тот, кто взял трубку, не представился, но голос и манера говорить выдали его с головой.
— Ее нет, она не приходит раньше шести, — ответил он.
— У вас есть ее домашний телефон?
— Вы что, издеваетесь? Кто вы вообще такой?
— Дай мне ее телефон, Джерри.
— Как же я сразу не догадался! Господин легавый собственной персоной, — сказал он. — Хотите знать? У нее нет телефона. А еще хотите кое-что знать? Тут вам не справочное бюро.
— Когда вы видели ее последний раз?
— В два часа ночи. Блевала в сортире. Я его только что вымыл. Послушай, шутник, если тебе нужна эта шлюха, приезжай сюда сам и поговори с ней. А я пойду мыть швабру. Вы с ней друг друга стоите.
Он положил трубку. А я так и остался смотреть на дождь. Хоть бы с ней ничего не случилось. То, что мужчины пользовались ее телом и избивали ее, было для этой женщины обычным делом, равно как алкоголь и наркотики, без которых она не обходилась ни дня. Может быть, я лишь из тщеславия полагал, что наш разговор может ей как-то повредить. К тому же не факт, что за рулем «корвета» был именно бандит из Бруклина по имени Эдди Китс.
Святые не нуждаются в предостережениях потому, что считают их неуместными. Дураки же не обращают на них внимания, полагая, что только молния в небесах и раскаты грома над лесной чащей — загадочные знаки судьбы. И Робин, и Майнос П. Дотрив пытались меня предупредить. Я же стоял и смотрел, как вспышки молний озаряют южную сторону горизонта. И мне не хотелось думать ни о каких авиакатастрофах, преступниках, федеральных агентах и наркоманах. Я послушал, как дождь шелестит листвой ореховых деревьев, и отправился помогать Энни и Батисту подготовить станцию к приему полуденных посетителей.
