Девушка присела в реверансе. Кровь потоком хлынула к ее лицу. Раскрасневшись от волнения, дочь герцога опустила на лицо кружевную вуаль. Выпрямившись, она посмотрела в глаза Анри де Гонди. Что она хотела увидеть в его взгляде? Жалость, сочувствие? Или же гнев и презрение? Увы, в карих очах кардинала не было ничего, кроме пустоты и равнодушия.
– Леди Лилиан, Вы хотели лично снять мутную завесу с будущего сударыни де Фрейз. Прошу, время пришло, – мадам де Бюри, не сказавшая не единого слова в заседании, теперь гордо поднялась. Сапфиры на ее шеи засверкали, будто жаркие огни. Девушка едва заметно кивнула епископу. Став спиной к святошам, женщина устремила взгляд на Арабеллу, долгий, мучительный, жаркий взгляд. Что она хотела сказать этим взглядом? Дочь герцога судорожно сглотнула, увидев шикарный наряд той, из уст которой прозвучат судьбоносные слова. Пурпурное, шелковое, с множеством украшений, платье отлично сидело на миниатюрной фигурке Лилиан. Шляпка с перьями, сколотыми рубиновой брошью, подчеркивала белизну ее кожи и блеск волос.
– Мадемуазель де Фрейз, – начала девушка, проговаривая каждое слово медленно и негромко: – Совет Священного Суда решил: за прелюбодейство, совершенное с неженатым, в то время, королем, Вы ссылаетесь в Англию, в служение графини Вудворд. Леди Брионни, светская дама из высшего общества, вдова графа Вудворд, уже давно нуждалась в камеристке. Вам же посчастливилось занять это место. Завтра на рассвете за Вами приедет карета, которая отвезет Вас в Лондон. Да, путешествие будет долгим и утомительным, но зато Вы удостоитесь чести быть приближенной к могущественной женщине, – отчеканила дама, чьи слова, подобно яду, капающему на кожу и разъедавшему ее, полились по телу Арабеллы. Несколько минут после такого открытия дочь герцога просто безмолвно стояла, устремив взгляд на подол своего платья. Неужели она будет обычной камеристкой какой-то английской выскочки? Еще раз, судорожно сглотнув, молодая женщина смогла поднять глаза. Кардинал смотрел на нее удивленным, ожидающим ответа, взглядом, монах Яков – ненавистными глазами, Лилиан – с каким-то странным триумфом в очах.
– Леди? – Анри сузил глаза, вперив недовольный взгляд в обвиняемую. Возможно, ее молчание он воспринимал, как протест.
– Сэр, – глубоко вздохнув, девушка присела в реверансе, пряча боль и негодование за вуалью: – Ваше слово – закон. Я принимаю такое решение и подчинюсь ему, – последние слова Арабелла сказала, едва сдерживая слезы. Она уедет из Франции, уедет, нося в себе ребенка того, кто, возможно, уже в Риме с семьей.
– Я вижу, что Вы ошарашены таким поворотом событий. Ну, мадам, улыбнитесь. Не каждому дано выйти из этого зала с головой на плечах. Я надеюсь, Вы понимаете, о чем я? – заигрывающая улыбка кардинала так раздражала молодую женщину, что она едва не отвернулась от него. Да, конечно, она понимала, что суд мог вынести и приказ о ее казни. Но ссылка – это тоже далеко не подарок.
Арабелла, попрощавшись с вельможами, пошла к выходу. Ей казалось, что огонь жжет ей тело. Непонятное ощущение захлестнуло девушку. В передней ее ожидала Джесси. Бывшая служанка уже обо всем знала. Дочь герцога, увидев подругу, больше не смогла сдерживать своих горестных эмоций. Слезы текли по ее бледным щекам. Все, что происходило сейчас в этом мире, казалось Арабелле бесцветным, пресным, сухим и серым.
– Возможно, ты спросишь, где князь. Он вернулся в Италию. Но оставил тебе вот это, – с этими словами Джесси дала своей несчастной подруге шкатулочку из слоновой кости. Француженка помчалась в отдаленный угол вестибюля. Открыв декоративную вещь, она увидела аккуратно сложенный лист бумаги. Это было письмо, письмо от Джеронимо….. Слезы моментально высохли на лице девушки. Что она надеялась прочитать в том послании? Признание в любви, или слова о том, что князь больше никогда не вернется к своей беременной любимой женщине?
Мадам с трудом держала бумагу в дрожащих пальцах. Женщина читала между строк:
«О, моя Арабелла, моя любовь, смысл моей жизни, я знаю, что ты сейчас чувствуешь, знаю, как больно тебе дышать без меня. Но у меня, раба твоей любви, не было другого выхода. Я вернулся в Рим, к своей жене и детям. Но я вернулся туда, чтобы скоро уехать. Прошу, прости меня. Где бы ты ни была, знай: я вернусь, вернусь уже свободным человеком. Клянусь, что разведусь с Эрсилией и назову тебя своей женой. Ты только потерпи, любимая. У меня не хватило смелости сказать тебе это в глаза. Считай меня трусом, только не отворачивайся. Я знаю, что никакие слова не способны заглушить твою боль и разочарование. Ты – единственная услада моей серой жизни, единственная звезда на горизонте моей судьбы, единственная возлюбленная. Этот кулон, который ты сейчас сжимаешь в своих ручках, я называю символом нашей непросторной любви. Я хочу, чтобы бриллиант моего подарка нашел покой на твоей шее. Не забывай меня. Я скоро вернусь.
