— Я не предлагаю, — уточнил он, правильно поняв мой внезапный приступ тревоги и мое предположение, что он хотел быть моим парнем для отвлечения. Я немного расслабилась, но потом он добавил: — Хотя я не прочь быть парнем после отвлечения.
Я подавилась колой.
Он рассмеялся глубоким баритоном, что прозвучало зловеще, нежели весело, и похлопал меня по спине.
— Эй, ты в порядке?
Я кивнула, вдыхая воздух через нос и вновь закашлявшись.
— Я удивил тебя? — Его темные глаза были теплыми, с затаившимися смешинками.
Я продолжала кивать, когда его рука, похлопывающая меня, начала вместо этого поглаживать. Я вздрогнула, потому что его горячая ладонь напротив тонкого материала моей рубашки ощущалась настолько хорошо, что посылала слабое покалывание по моему позвоночнику. Он находился в моем личном пространстве, и от его притягательной мужественности у меня кружилась голова.
Я отступила и убрала его руку, останавливая его движения.
— Итак, я... то есть, я...
— Ты не закончила еще с придурком, — предположил он то, что собиралась сказать я. Тем не менее, это была правда.
—Нет. Думаю, нет. — Мой голос был хриплым от кашля.
— Тогда прими мой совет и потрахайся. Позволь кому-то другому доставить тебе удовольствие. Черт, держу пари, Фитц сам обмажется сливками от этой мысли.
Я фыркнула.
— Мне не нравится сама мысль использовать людей. — Еще мне не нравилась сама идея секса с кем-то без любви, но если я сказала бы об этом Абраму, думаю, он просто посмеялся бы надо мной.
— Тебе нужно это. Просто сразу предупреди о договоренности. Дай ему — кто бы он ни был — знать, что это ограничится уговором. Но сделай себе одолжение — найди парня для отвлечения. Иначе пройдут годы, прежде чем ты отделаешься от бывшего.
Я долго рассматривала Абрама, отпустив его руку и отодвинувшись подальше, желая действительно увидеть его. Он не поддразнивал, казалось, он говорил это из личного опыта.
— Как много девушек для отвлечения у тебя было, Абрам?
Он снова ухмыльнулся — на этот раз не так хитро.
— Я сбился со счета.
— И они помогли?
— Ага. Помогли. Я стал уже не таким несчастным и жалким, каким был до этого... — Он умолк, его ухмылка угасла, глаза стали серьезными. — Но я не собираюсь всегда отвлекаться.
— И когда же ты остановишься?
— Когда увижу кого-то, кто стоит этой боли. Кого-то, стоящего, чтобы рискнуть. — Он поднял руку и заправил несколько прядей волос мне за ухо, его пальцы задержались на моем горле. — Или она, наконец, увидит меня.
* * *
К тому времени, как сработал будильник в воскресенье утром на мою смену в "Блюз Бин", я проклинала Сэм за то, что она рассказала мне, что интервью Мартина было обо мне или наполовину обо мне.
Еще я проклинала Абрама за то, что посеял странные мысли в моей голове: о парне для отвлечения и о нем как о потенциальном парне после отвлечения. Я запуталась. Меня привлекал Абрам, но я не позволяла этим чувствам углубиться — только мимолетный интерес. Но что, если я позволила бы себе действительно узнать его? Что, если он понравился бы мне?
Я была избавлена от поисков своей коллеги Челси, уже стоявшей за стойкой, когда подошла.
— Ты рано, — пропела она, радостно улыбаясь мне.
— Я подумала, что опоздала.
— Нет. На десять минут раньше. До сих пор было тихо. — Она перекинула свою длинную, толстую с голубыми прядями косу через плечо.
Завязав фартук, я проверила наши запасы молока.
— Если сегодня будет, как в прошлое воскресенье, нас ожидает обезумевший поток рождественских покупателей.
— Значит, будут заказывать рождественские гимны. И ты будешь петь со мной. — Челси подмигнула мне и улыбнулась.
Я улыбнулась ей, что, вероятно, больше походило на гримасу.
— Ох... ура.
Рассмеявшись, она обратила внимание ко входу в кофейню на только что вошедших двоих ранних покупателей.
Я, вроде как, любила Челси... на расстоянии. Я думаю, все любили Челси на расстоянии. Она была очаровательной, невероятно талантливой, умной и безумно веселой. Ну еще у нее был самый красивый голос сопрано, который я когда-либо слышала. В свои двадцать восемь она была уже трижды разведена. Учитывая ее сходство с Мэрилин Монро как лицом, так и телом, мужчины любили ее. Даже слишком любили.
