— О живительный морфий… — прошептала дама, и ее речь выдала в ней итальянку.
Грациозно ступая, подошла она к двери, ведущей в зал, потянула за ручку, но дверь оказалась запертой. Заперта была и дверь, через которую волокли ее восковую оболочку. Синьора взволнованно походила взад-вперед закрытое пространство действовало на нее удручающе, — но, заметив встроенный в стену шкаф, бросилась к нему и вынула ярко крашенную маску, приставила к лицу, затем другую, с маленькими козьими рожками…
В туалетной комнате в это время появился высокий мужчина с вьющимися, как у эфиопа, волосами, с белой накидкой. Почти синхронно с жестами синьоры, примеряющей маски, кучерявый надевал на голову то турецкую шапочку с султаном, то стальной шлем, то тирольскую шляпу с орлиным пером, то фуражку с полковничьей золотой кокардой, последней примерил горняцкую каску с мигающим фонариком…
Через зал в приемную прошел секретарь с папкой и, открыв дверь ключом, пригласил синьору, щелкнув пальцами. Синьора впорхнула в зал, сжимая в ладони мини-магнитофон, монотонно попискивающий. Пока цепкий взгляд ее блуждал по стенам, обитым красным и синим, и с удивлением, даже растерянностью остановился на большом макете, секретарь деловито открыл папку и стал читать:
— Патриция Буффони, тридцати двух лет, имеет двоих детей, в настоящее время — замужем за владельцем компании «Сико»… входила в группу Барбары Бальцерани из «Бригаде россе», но затем порвала с товарищами… — Папка слегка наклонилась в руках секретаря, и из нее вылетел какой-то медицинский лист с надписью «Таблица разводов и абортов» и фотография с изображением аятоллы Чечебени. Синьора наклонилась, чтобы поднять, секретарь же бесстрастно продолжал внушать невидимому слушателю: — Будучи в прошлом году в Ватикане, пыталась добиться расположения кардинала Капулетти, желая передать его откровения далай-ламе. В Женеве вступила в порочную связь с киноактером Капоне-Аль и заразилась от него СПИДом… Прошла курс лечения в миланской клинике «Сентрал». После очередной, четырнадцатой беременности совершила аборт у доктора Каспара в клинике «Воспоминания Пизанской башни»… — Секретарь поморщился и захлопнул папку, выразительно глянув на синьору. Но у Патриции Буффони был такой вид, будто прочитанное не имело к ней никакого отношения. Не теряя времени, она начала передавать в магнитофон репортаж:
— Внимание! Патриция Буффони для газеты «Коррьере делла ноче»… Название репортажа — «Хобби бедуина»… Я — в приемном зале самого полковника… То, что я вижу перед собой на стене, на фоне красного с синим, карта… Когда-то, в романтическую пору своей жизни, я — дочь миллионера Буффони, порвавшая с прогнившим классом своих родителей…
Секретарь сделал вид, будто только теперь услышал воркование синьоры Буффони, и, криво усмехнувшись, снова щелкнул пальцами.
— Не разрешено! — запретил он, как отрезал. Затем, несколько смягчившись, добавил: — У нас, бедуинов, есть хорошая поговорка: «Облизывай пальцы лишь после того, как чашка с похлебкой пуста».
— Как? Как? Повторите! — воскликнула синьора. — Прекрасная изюмина! Именно ее и не хватало для увлекательности моего репортажа — грубоватой бедуинской поговорки!
Секретарь, однако, не смог повторить. Неожиданно бросившись к противоположной двери, ведущей к туалетной комнате, распахнул ее. На пороге появился тот самый кучерявый мужчина, с беретом на голове, обмотанный с ног до головы в синий шелк. Он ступил навстречу синьоре, шевеля губами, и высокий каблук его чуть скользнул в сторону по ковру.
Секретарь услужливо пододвинул к нему кресло. Он сел и глянул на синьору так, словно удивляясь тому, что видит ее. Затем закрыл глаза и устроился удобно в кресле, приняв смиренную позу. На стене, чуть выше карты, загорелось табло, замелькало всеми цветами, вырисовывая надпись, смысл которой гостья не сразу уловила: «Я сказал: все мы принадлежим Аллаху и к нему возвратимся». Ожила и карта, прочертились по ней короткими штрихами, замерцали, засвистели, замигали пучки света, очертились выпукло те места, те точки на материках и странах, где открыто и тайно действовали боевики полковника… Табло с кратким изречением было связано нехитрым компьютерным способом с самой картой, на ней постоянно обновлялись сведения о действиях евроазиафролатинобригад полковника через паутину мировых спутников, достигая шатра — командного пункта этих бригад. Поиск спутников улавливал сейчас чуткое ухо Давлятова. Замерцал свет табло, и над картой, буква за буквой, выстроилось выражение: «Всеад-ская, Анетинародная Гомологическая Безродная Система Морфема Транснациональных Универсальных Корпораций…»
