Нет, не заслонится от шторма капитан Анисимов, не войдет в тихую бухту его судно, ибо свое дело он соизмеряет с самыми большими делами предшественников и современников. И о силе любви, о человеческой верности размышляет капитан Анисимов. Ибо, так думает он, и не только он, кроме «всепоглощающего дела» думали о любви и его знаменитые предшественники, мечтали, ожидали, надеялись. «И приходил желанный час встречи, как придет он у меня!» Сентиментально? Возможно, кому-то и покажется, что это сентиментально, мне же кажется, несколько даже рационалистично сказано. Но и здесь капитан Анисимов верен себе, своему характеру. Душевная драма Анисимова не отодвинула в сторону показа жизни экипажа, хотя «крен» в эту «личную» сторону в чем-то наметился, и не во всем автор сумел его выровнять. Но такая у него была задача. И в обрисовке других судеб — упор на личное. Со знанием деталей морской жизни описывает автор дела и мысли старшего механика Вараксина, способного на подлинное товарищество, на героизм. Но вот счастья в любви нет до конца. Липнут к нему «натуры» расчетливые, завистливые, как и эта Марианна, которой поверил на этот раз и — обманулся… Мелькнет история молодоженов Вани Назарова и Наташи, прилетевшей к мужу из Новороссийска, — и читатель приобщится не только к молодой семье, но и к тем сложнейшим проблемам, с которыми встречается с первого шага семья моряка. Не принято говорить вслух… Но ведь это тоже «морской протест». И не все выдерживают испытания разлукой, и как много в решении этих проблем зависит от неравнодушия тех, кто остался на берегу… В дымке романтического тумана напишет автор эпизоды встречи капитана Анисимова с Валей Решетовой. Но прав Николай Васильевич Анисимов, что у каждого из них своя судьба. Неожиданно появится любовь у американки мисс Венди к молодому штурману Алексею Батурину. «Русские — замечательные и… и удивительные люди. Да, удивительные», — скажет она. Сатирически, подчас фельетонными штрихами обозначает автор потребительскую «философию» Людмилы — подруги Веры Клементьевны. Беззаботное потребительство оборачивается надломленностью души, несколько назидательно подчеркнутой автором («Счастливая ты, Верка… — лицо Людмилы дрогнуло, и слезы выступили на глазах»).
Не много ли любви? — спросит читатель. Нет, не много: ведь море матросское неотделимо от «моря житейского». А какое же море житейское без любовных бурь?
Теплоту несет и материнская тема. Есть в романе один эпизодический внешне, но ключевой образ — это образ Домны Семеновны — матери жены Анисимова. И дело не только в портретной пластичности этого образа, в его жизненности, достоверности (здесь автор тоже имел яркий прототип). Вслушайтесь в рассказ о любви матери к своему ребенку («сколь не люби ребенка, а як мать, все равно не сможешь»), или слова о трудной, нелегкой, но быстротечной жизни («в одну дверь вошла — в другую вышла»), — ведь здесь автор соприкоснулся с миром народной нравственности, где так ценится все прочное, настоящее, необходимое для человеческого счастья на земле. И как самая большая ценность — сила человеческой любви. И здесь автор дает нам простор для размышлений о любви в самом широком смысле этого слова…
Из испытаний «рабочим» и «житейским морем» герои романа «Морской протест» выходят не без явных утрат, но обновленными. Мир и дом капитана Анисимова сошлись в одном большом чувстве. «Никогда раньше не возвращался Николай Васильевич из рейса с таким всеохватывающим чувством любви к семье, дому, этому городу, существование которых обеспечивало смысл его работы и самой жизни. Как пароходу необходим причал, так и человеку — дом…»
И это занимает главное место в мире нравственных ценностей капитана Анисимова. Чувство дома делает его сильным, именно он в числе тех, кому предстоит осваивать новую линию. «Условия очень сложные, Николай Васильевич, поэтому выбор пал на вас, как на одного из самых надежных наших капитанов», — скажет ему начальник пароходства В.П. Бянкин (единственная реальная фамилия в романе). Об этой надежности как о самом главном в характере своих героев и сказал в своем романе «Морской протест» Л. Князев.
