Спустя несколько часов сигнал тревоги разбудил Карна. Он подскочил в кресле и посмотрел в иллюминатор. Земля тускло поблескивала в холодном бледно-голубом лунном свете. Дымчатые снежные хвосты летели с вершин холмов. Огромные черные тени горных сосен лежали у подножия. На раскинувшейся под крылом равнине показалась полоса посаженных буквой «И» деревьев — граница примыкающего к замку парка.
— Включи посадочные огни, — сонно напомнил фон Шусс, здоровой рукой заслоняя глаза от вспыхнувшего света синих лампочек.
Карн прильнул к иллюминатору, глядя, как постепенно открывается крыша ангара над взлетно-посадочной полосой. Дома. Через шесть лет. Когда ангар полностью открылся, Карн посадил флиттер и, включив сигнальные огни, смотрел на медленно проплывающие за стеклами иллюминаторов грубо обтесанные каменные стены. Он вспомнил, как в детстве ему чудилось, будто он видит на них таинственные, высеченные далекими предками знаки.
Флиттер легко ударился о поверхность посадочной площадки, и через несколько минут показались члены Семьи, слуги, стражники. Все они образовали живой коридор, через который шествовала Ларга Алиша Халарек. В честь счастливого и торжественного события она была одета в роскошное длинное темно-синее платье. Это был традиционный цвет Семьи. Рядом с ней, пританцовывая от нетерпения, бежала Катрин.
Карн ступил на крыло и несколько секунд стоял, слегка покачиваясь. После сна, почти не снявшего усталости, он чувствовал себя разбитым. Ник фон Шусс вышел вслед за ним.
— Мы поговорим позже, Ник. Пусть врач посмотрит твою руку. — Карн осторожно спрыгнул на землю, держась за край крыла, чтобы сохранить равновесие, немного постоял, пока не прошла унизительная слабость в коленях. Он встретился взглядом с матерью. Она ласково улыбалась и протягивала ему руку. Он подошел, опустился перед ней на одно колено и поднял ее руку к своему лбу.
— Мама.
Ларга посмотрела на склоненную голову сына, и черты ее лица смягчились. Она протянула руку, словно хотела погладить его по волосам, но тут же отвела ее и жестом приказала одному из стражников помочь фон Шуссу спуститься с крыла флиттера.
— Встань, сын мой. Ты дома.
Карн встал и оглядел ее.
— Ты прекрасна, как всегда, мама.
Он был восхищен ее красотой. О его отце, Треве Халареке, говорили, что он не особенно интересуется женщинами и женится на ком угодно, если уж необходимо иметь наследника. Трев же поразил всех, когда его Черный Корабль привез с соседней звездной системы эту миниатюрную женщину с нежной золотистой кожей, волосами цвета золотистого меда и глазами словно темное золото.
Она была так не похожа на темноволосых Гхарров, что выбор Халарека выглядел в их глазах оскорблением всех знатных мужей планеты. Трев не просто кичился своим богатством и властью (любой благородный Гхарр, решивший украсть невесту из других миров, должен был иметь и власть, и богатство, чтобы финансировать полет на Черном Корабле) — он выказал открытое презрение традиций Черного Корабля. После Болезни, унесшей большинство женщин Девяти Семей и оставившей в мужском семени инфекцию, погубившую треть всех девочек в младенчестве, появился обычай полетов на Черном Корабле. Выбирали только тех женщин, которые походили на Гхарров внешне и были воспитаны в родственной культуре. Золотая же красота Алиши и тот факт, что жители ее планеты считали систему Старкера варварской, были страшным оскорблением для тех, кто следовал существовавшей традиции, молчаливым упреком в трусости и малодушии.
Ларга взяла Карна за руки:
— Пойдем. Все ждут тебя в Большом Зале. Столько ходило слухов о твоей смерти, а чернь так легковерна. Они должны убедиться, что ты жив. Семью ты можешь увидеть позже.
Карн покорно кивнул, вежливо поклонился стоявшим позади матери кузенам, ласково потрепал по щеке Катрин и направился к дверям замка. Охрана обступила его, но он слишком устал, чтобы противиться этому.
