— Отбой тревоги, — сказал Антон в микрофон. — Выхожу.
В ответ молчание.
— Олег, — сказал Антон. — Я выхожу.
Направился к воротам, но что-то заставило обернуться. Сзади, звякнув крышкой о бетонный пол, распахнулся люк, и из него наружу полезло что-то черное, длинное, блестящее, завораживающее. Антон застыл, как кролик, но когда на голове гигантского червя, ставшей вдруг зеркальной, появилось его, Антона, лицо и распахнуло страшные глаза, пришел в себя. Выметнувшись наружу, помчался к вездеходу, заскочил в услужливо распахнувшуюся дверь, захлопнул её и рявкнул: «Гони».
Олег с недоумением посмотрел на него, пожал плечами, лениво включил зажигание. Всем своим видом он показывал, что ничего подозрительного не видит, ничегошеньки.
Антон посмотрел в зеркало заднего обзора. Серая, в разводах, местами покрытая рыжим мхом стена огромного сооружения, приоткрытые ворота, а далее поросшая пожухлой жесткой травой поляна, вся в буграх и ямах. Странно, ворота есть, а дороги к ним нет. Но не это главное.
Главное, что никто его не преследовал.
— Ну, и куда гнать? — осведомился Олег.
— Давай к кораблю, — произнес Антон, покусывая губы. — Почему молчал?
— А ты спрашивал? — разворачивая вездеход, ответил Олег. — Я тут весь изорался. Последнее, что я услышал, это про какое-то наваждение. Что за наваждение?
— Горбунов, — нехотя отозвался Антон. — Потом оказалось, что это голограмма.
— Бред, — уверенно сказал Олег. — Нет ещё таких средств связи…. И что тебе этот Горбунов наплёл?
Вот именно, подумал Антон. Нет еще таких средств связи. Натуральный глюк.
Вспомнил, как из распахнувшегося в полу люка с натугой вылезает что-то толстое, длинное, блестяще черное, с массой суетливых щупальцев и как вдруг верхняя его часть становится зеркальной и на нем возникает его, Антона, лицо.
Может, тоже глюк?
«Вот тебе и планета земного типа, — подумал Антон. — Мало того, что атмосфера непригодна и аборигены напрочь отсутствуют, так еще глюки всякие мерещатся, артефакты».
— Что дальше? — спросил Олег.
— Возвращаемся…
— Что за черт, — сказал Олег, притормаживая метрах в двухстах от космолета. — Этой дурынды вроде не было.
Действительно, на бетонной площадке, рядом с опущенным грузовым лифтом стояла новая громадная фигура. Она разительно отличалась от других. Те просто торчали из бетона, как манекены оттопырив руки и расставив для устойчивости ноги, эта же была как бы в движении, обернувшаяся на ходу в сторону космолета. Что-то в ней было знакомое. Ба, да она в защитном скафандре.
— Антон, чтоб мне лопнуть, это ты, — сказал Олег и хохотнул. — Увековечен в камне. Во аборигены валяют. Ну-ка, ну-ка, схватили ли выражение? Оно, выражение, в ваянии самое главное…
С этими словами он начал объезжать площадку, нещадно выворачивая длинную шею, чтобы получше рассмотреть лицо дурынды.
— Завидно, что ли? — мрачно сказал Антон, которому было не до шуток. — Шею не сверни, юморист. Давай-ка лучше на корабль…
Пока Олег загонял вездеход в оборудованный мойкой бокс, Антон снял скафандр, на скоростном подъемнике поднялся на третий этаж и прошел в рубку навигатора.
Рома полулежал в кресле перед компьютером и разглядывал спроецированную на приставной столик сложную объемную конструкцию. Услышав шаги, покосился на капитана, но конструкцию не убрал.
— И на каком ты теперь уровне? — добродушно спросил Антон, садясь на свободный стул. На других стульях были навалены книги, справочники, карты, папки. Рома был страшный ретроград и больше доверял печатной продукции, которую уже лет двадцать как не производили.
— Не, — ответил Рома. — Это не игрульки. Это то, что под нами. Смотри, кэп.
Взял лазерную указку, показал:
— Вот это поверхность планеты. Часть поверхности. Вот это мы.
Красная точка уперлась в какой-то бугорок, но всё равно было непонятно. Не складывалась картина.
— Сосредоточься, — сказал Роман. — Тебя же учили читать многомерные пространства. Или не учили?
— Учили, — ответил Антон, перемещаясь вместе со стулом за спину Ромки.
Да, так было много лучше. Невнятная конструкция разложилась на отдельные уровни. И на каждом уровне наблюдалось этакое хаотичное шевеление.
