Пальцы гнома были твердыми, как кости. Он усилил хватку, сдавливая мое горло.
Я не мог дышать. Я пытался вывернуться. Но он стиснул пальцы еще сильнее. Для такого маленького создания он обладал поразительной силой.
Я молотил руками. Пытался его ударить. Но он удерживал меня прямо перед собой и душил… душил…
Его темные глаза горели восторгом. Лицо закаменело от напряжения, когда он удерживал меня на месте.
Пожалуйста…
Я чувствовал, как мое лицо наливается жаром. Пытался ударить карлика, но руки не слушались. Я быстро терял силы.
Нечем дышать. Нечем дышать. И нестерпимая боль.
Я закрыл глаза. К моему удивлению, боль внезапно стала легче. Гном отпустил меня.
Отпрянув назад, я рухнул на колени.
Садовый гном стоял надо мной, сжимая и разжимая кулаки.
— Хе-хе-хе! — засмеялся он, и смех его скорей походил на кудахтанье.
Хватая ртом воздух, я растирал шею, пытаясь заглушить боль. Теперь, стоя на коленях, я был с ним как бы одного роста. Он снова захихикал, в его глазах мерцали отсветы уличных фонарей.
Как такое возможно? Газонные гномы не могут оживать!
Я знал, что это не сон. Так больно во сне не бывает.
Поглаживая бороду, гном двинулся ко мне. Неужели снова будет душить?
Я вскочил на ноги. В панике, ничего не соображая, я развернулся в другую сторону. Развернулся, чтобы бежать.
И тут же врезался во второго садового гнома. Он мерзко хрюкнул и обхватил меня за пояс медвежьей хваткой. Руки у него были твердые, словно стальные обручи. Снова хрюкнув, он попытался оторвать меня от земли.
Стискивая меня поперек талии, он уткнулся лицом мне в руку, пытаясь меня поднять. Его щека была теплой. На ощупь — как человеческая кожа.
Дыхание его смердело кислятиной. Он хрюкал не переставая.
— Отпусти! — завопил я и, вскинув обе руки, толкнул его в подбородок.
Это застигло его врасплох. Его руки соскользнули.
Я снова с силой толкнул его. Он отлетел назад и повалился на своего товарища.
Они неуклюже попытались меня схватить. Но я увернулся. И бросился бежать, как не бегал никогда в жизни.
Сначала мои ноги скользили по лужайке Макклэтчи, потом заколотили по подъездной дорожке. Я бежал сквозь ночную тьму. Ничего не видя. Не думая. Просто бежал, подгоняемый страхом и потрясением.
Тяжело дыша, я перебежал через дорогу. И взлетел на свою лужайку.
За спиной я слышал их тихий говорок; они преследовали меня. Слышал стук их башмаков по тротуару. Потом — глухой топот, когда они припустили по траве.
Охваченный паникой, я на мгновение оцепенел. Потом заставил себя двигаться.
Одним прыжком я очутился на веранде. Только бы проскочить в дверь, в дом — и я спасен!
Я вцепился за дверную ручку… и завопил от ужаса.
Два других садовых гнома атаковали меня с противоположных концов веранды. Они бросились вперед, опустив плечи, намереваясь обхватить меня за колени.
С криком я шарахнулся назад. Они врезались друг в друга, треснувшись лбами.
— О не-е-ет! — закричал я при виде гномов Макклэтчи, бегущих ко мне по лужайке. И еще двоих со двора других соседей. И целой оравы с дворов дальше по улице.
Все они бежали. Все похрюкивали. Все устремлялись ко мне.
Их остроконечные колпаки нацелились в мою сторону. Руки тянулись, готовые схватить.
Они тараторили, свистели и кричали на языке, которого я никогда раньше не слышал, похожем на щебетание птиц.
Я развернулся. Подался вправо. Нет. Оттуда на меня надвигалось еще одно полчище гномов. Снова закричав, я повернулся влево.
Нет спасения. От них не убежать.
Я попал в западню. Они окружили меня кольцом, их были десятки, да что там — гораздо больше! Кольцо сжималось. Тараторя и посвистывая, гномы надвигались.
— Пошли прочь! — заорал я. — Не подходи, мелюзга поганая!
А гномам что в лоб, что по лбу. Они стягивали кольцо, пока не сдавили меня так, что стало трудно дышать. Тогда двое садовых гномов схватили меня за руки и заломили их за спину.
Я не мог пошевелиться. Для таких коротышек они были невероятно сильны.
Гномы со двора Макклэтчи направились ко мне. В полумраке я разглядел, что один из них что-то прячет за спиной.
— Чт… что это? — пролепетал я. — Что ты хочешь сделать?
Он приближался, по его лицу расползалась безжалостная улыбка. На меня пахнуло его зловонным дыханием. Я почувствовал прилив тошноты.
