Под вечер, немного в стороне от весело сидящих у костра и увлеченно болтающих ребятишек, на берегу по соседству с каменными глыбами карьера, стоял Кароль и, как ни странно, играл на саксофоне, найденном им на захламленном чердаке лачуги старого Файка. Точнее это был даже не чердак, а скорее какой-то верхний отсек или узкое пространство в потолке, на который они раньше не обратили внимания и где среди всякого ненужного хлама: старого тряпья, фуфаек, ржавых лопат и прочего, самым ценным оказался лишь футляр с этим видавшим виды музыкальным инструментом, старым, поблекшим, но все еще функциональным, который после чистки, стал вполне пригодным для использования. Одетый в футболку, немного узкие штаны, с длинной как у Дедича, но менее лохматой шевелюрой и саксофоном в мальчишеских руках, Кароль совсем неплохо и даже романтично здесь смотрелся, а изогнутый, точно небольшой дракон инструмент, как будто гармонировал с его натурой и собирался его слушаться, и возможно поэтому, звуки которые он пытался играть, уже стали вполне мелодичными и даже лиричными. Кароль играл, представляя себя настоящим музыкантом, который берет красивую музыку из гармонии с живой природой, с одухотворенным и сосредоточенным выражением лица и немного сдвинутыми бровями, как часто с ним бывало, когда в его душу что-то влетало или вылетало из ее глубины. Играл он, посылая звуки в вечерний покой окружающей природы, возвращавшиеся к нему, отразившись от воды, камней, деревьев, гор и даже неба едва различимым ответом.
— Эй! Джон Леннон, — окликнул Кароля Дедич, — Иди — картошка уже испеклась.
Кароль не переставая играть, ответил короткой шутливой музыкальной интонацией, что можно было понять как просьбу подождать.
— Джон Леннон не играл на саксофоне — он играл на гитаре и он носил очки, — решил поправить Дедича Славка.
— Да, какая разница. Гитара, очки. Все это можно мысленно дорисовать, — отмахнулся Дедич.
— Кароль, ну иди, каротшка уже испеклась и шпикачки… и трюфеля… и цукини… и баклажаны… и криветки, — начали все в шутку перечислять деликатесы.
— Что?! — перестав играть и повернув к говорящим голову, удивленно улыбаясь, спросил Кароль.
— Да мы так, пошутили, чтоб тебя отвлечь, — признались ребята.
— А знаете, здорово вот так просто стоять на природе и играть, и как будто весь мир и звезды тебя слушают и понимают. Еще я подумал, что, наверное, когда-то Файк так же играл здесь, коротая свои вечера и ночи, — поделился мыслями с друзьями Кароль.
— Кажется ты самый большой на свете романтик, — предположил Дедич.
Тут далеко в небе появился летящий и ярко горящий метеорит. Славка первым его заметил и закричал:
— Смотрите! Смотрите! Метеорит!
Все увидели как пересек небосвод и погас высоко над землей, бысто летящий, светящийся и оставляющий короткий след объект со всеми признаками небольшого метеорита.
— Красиво, — сказал Юрко.
— А может это Майка прилетела! — восторженно затряслась Катка.
— Да нет, это просто метеорит. Такое явление не редкость, — унял Каткину радость Игор.
— Есть примета, если увидев падающую звезду загадать желание, то оно исполнится, — поведал Славка.
— А давайте все вместе загадаем! Берите меня и все вместе беритесь за руки и повторяйте, — воскликнула Катка, заставляя всех взяться за руки.
Кароль, перекинув саксофон на ремне через плечо, без особого энтузиазма, но улыбаясь и участвуя в Каткиной забаве, подошел и присоединился к остальным.
Когда все стояли кольцом вокруг костра, взявшись за руки, Катка начала озвучивать желание, а все стали за ней повторять:
— Нуф, нуф, хурайла, урбананда сулайда, ангоранго на путе, маштараго везуте, Майка с нами. Нуф…!
