Мик бросился её утешать:
– Прости! Я действительно знал про твоё имя, но я хотел, чтобы ты рассказала мне сама. Пожалуйста, не плачь! Я не могу видеть твоих слёз! Ты нравишься мне с любым именем!
Милу тотчас прекратила рыдать и осушила слёзы, как по команде. Мик погладил её по спине.
– Вот, так лучше, детка! А теперь скажи, на что ты не способна и почему живёшь за стенами города? Этого я не знаю, честно!
– Мой живот не может расти, я не могу сделать чтобы чей-то живот рос… я не могу производить потомство. Тех, кто не может производить потомство, называют Милу. Но это не имя, это просто обозначение нашего уродства. Что-то происходит, и нас становится всё больше. Но и у тех, кто может, тоже есть проблемы. Много детей умирает ещё в воде. Это всё плохо. Такие, как я, живут за городом, чтобы не смешивались с нормальными сёстрами. Мы отверженные, просто живём и умираем, от нас нет пользы.
– Н-да… история… – протянул Мик. – А чем же вы занимаетесь?
– Мы обслуживаем город. Собираем нектар с цветов, готовим пищу, шьём одежду. Выполняем всю черновую работу.
– А ты разве не работаешь? Или у вас много свободного времени?
– Моя бабушка лечит сестер. Она старая и много знает, она рассказывает им про то, что было раньше, и что нужно делать. Она даёт сёстрам много ценных советов. Она учит меня. Поэтому у меня привилегии. Меня никто не трогает, и я хожу где хочу. Они боятся, что если бабушка умрёт, некому будет их лечить. И вообще, – тут Милу понизила голос, – меня зовут Гелика. Так меня бабушка назвала. Она нашла меня в камышах и выходила, иначе я бы умерла. Ноэми разрешила меня оставить.
– Очень интересно. Ну а что твоя бабушка говорит про то, что у вас происходит? Почему вы…
– Вымираем, ты хотел сказать? Она говорит, что от нехватки мужской энергии… со временем её стало совсем мало. Мы думали, что это неважно, но оказалось, что это не так. Бабушка говорит, что без мужской энергии мы скоро исчезнем совсем! Это так жутко – совсем исчезнуть… просто невозможно представить! Сёстры в отчаянии, они не знают, что делать.
– Подожди… так вы что-то предпринимаете?
Милу вздохнула.
– Об этом я и не хотела тебе говорить… это касается твоих друзей, тех, что прилетели перед вами…
– Так ты знаешь про пропавший звездолёт! – Мик даже вскочил на ноги.
– Ну знаю… но это очень большая тайна. Никто не должен знать.
– Зачем он вам, Милу? Умоляю, расскажи мне всё!
– Я расскажу, расскажу, потому что считаю, что всё это неправильно… я не хочу, чтобы с тобой это случилось! Сёстры хотят выжить любой ценой, но так нельзя! За счёт других, я имею ввиду…
Мик тряхнул Милу за плечи:
– Говори! Это касается и моих товарищей, прилетевших со мной, я так понял?!
– Касается… – Милу отвернулась. – Мне больно! Отпусти, я расскажу…
Мик отпустил Милу и сел на траву. Девушка опустилась рядом.
– Нам нужна мужская энергия. У нас её нет и не может быть, поэтому её нужно взять извне. Сёстры нашли способ. Они заманили мужчин с прилетевшего корабля и используют их. Они выкачивают у них энергию. Пытаются восстановить старые способы воспроизводства потомства.
– И как успехи?
– Эксперимент в самом разгаре. Пока нельзя сказать ничего определённого. Но энергия мужчин не бесконечна, а сёстрам не терпится… они совершенно не щадят их… нет, ты не подумай, – Милу поймала недоумевающий взгляд Мика, – они в хороших условиях. У них всё есть… но они… как бы это выразиться, не в себе… их мозг отравлен, но сестёр это не беспокоит.
– Т-а-а-к… но там ведь были и наши женщины – они вам зачем? У вас с этим, как я понял, проблем нет.
– Нужны. Они оказались весьма кстати. Будут производить потомство мужского пола. На будущее. Никто не знает, когда эксперимент завершится.
– Но у нас рожают детей совершенно не так, как у вас!
– Ну и что? Это не важно. Важно то, что никто из вас не улетит с этой планеты. Никогда. Только ты сможешь спастись. Улетай! Как можно скорее, пока о тебе никто не знает.
– Я не могу. Я должен вытащить их отсюда. Кстати, послушай! А остальные вроде возвращались благополучно? Я читал архив.
– Тогда сёстры не знали, что им нужна мужская энергия, они думали только об удовольствиях. Они совсем не злые, вот и отпускали всех. Это вынужденная мера, от отчаяния.
