Она подошла к выходу из пещеры и, уцепившись за лиану, свесилась над обрывом. В небе кружили Гиффы. Интересно, долго ли они преследовали быстроходного Тхека? Казалось, они заняты обсуждением происшествия – они летали парами, повернув друг к другу увенчанные гребнями головы.
Как же красивы эти золотые авиаторы! Их тела иногда соприкасались, образуя золотые цепи, сверкающие в лучах вышедшего на утреннюю поверку солнца. Они возвращались к скалам и, устраиваясь поудобнее, отводили назад мощные крылья. Потом они образовали нечто вроде широкого полукруга. Вариан затаила дыхание – похоже, она сейчас увидит, как происходит совет Гиффов-старейшин. Из пещер начали вылетать другие птицы, чтобы присоединиться к собранию, и скоро вся верхушка скалы задвигалась, ожила – колыхались остроконечные треугольные крылья, энергично жестикулировали верхние пальцы-когти. Шум крыльев сменился неразборчивым гоготом, кряканьем, но эти звуки были похожи не на спор, а на дружный хор единомышленников. О чем же они разговаривали друг с другом?
Вариан так увлеклась этим зрелищем, что забыла, как ненадежна лиана, на которой она повисла, и чуть не соскользнула в пропасть. Она благополучно спрыгнула на пол пещеры и стала растирать ладони, затекшие и оцарапанные шершавой корой. Душу ее разрывало желание подобраться поближе к Гиффам, но благоразумие подсказывало, что лучше оставаться незамеченной.
Она уютно устроилась на лиане – слева от входа в пещеру. Отсюда были хорошо видны скалы и небо. Собравшихся на совет Гиффов увидеть не удалось, но зато до нее по-прежнему доносился взволнованный хор их голосов.
Когда клекот стих, она осторожно выглянула из-под зеленого укрытия и увидела шеренгу Гиффов – в когтях их лап болтались пустые сети. Они улетали на утреннюю рыбалку.
Она была поражена, когда три Гиффа раздвинули завесу из лиан и, аккуратно высвободив крылья из вьющейся зелени, прошествовали внутрь пещеры и остановились возле шаттла. Их внимание было приковано именно к аппарату, поэтому ее они не заметили.
Она не знала, смеяться ей или сочувствовать Гиффам – они явно были перепуганы до смерти. Неужели они ожидали увидеть шаттл расколотым? Они видели, как пещеру покинуло нечто, похожее на птицу. Но «яйцо»-то все еще здесь – неповрежденное, без трещин.
Потом Вариан заметила, что средний Гифф выше двух других и крылья у него немного длиннее. Меньшие Гиффы повернулись к среднему Гиффу, явно о чем-то вопрошая. Они тихонько закурлыкали, скорее по-кошачьи, чем по-птичьи. Средний Гифф вытянул свой клюв и легонько постучал по обшивке шаттла. Вариан готова была поклясться, что услышала, как он вздохнул. Потом он отступил и застыл в задумчивости, а двое других Гиффов почтительно повернули к нему головы с гребешками. Вариан сдерживала себя изо всех сил – ей страшно хотелось выйти из убежища, подбежать к ним и сказать:
«Ладно, ребята, видите ли…»
Вместо этого она продолжала наблюдать, восхищаясь растерянностью Гиффов и обдумывая, какими словами она смогла бы разъяснить ситуацию недоумевающим хозяевам и защитникам. Они были благородными существами, они вели себя с поразительным достоинством даже в момент сильного замешательства. Как хорошо, что у Рикси нет возможности помешать эволюции Гиффов! Почему-то она никак не могла представить себе Рикси в роли защитников и покровителей других пернатых. Она улыбнулась не отрывая глаз от Гиффов, которые продолжали курлыкать, пытаясь разгадать загадку шаттла. Средний Гифф вертел головой направо и налево, прислушиваясь к гортанным комментариям своих сородичей, и тихо бормотал что-то в ответ. «Вырл пришел бы в ярость», – подумала Вариан. Еще бы, вот они, другие крылатые существа, тоже способные мыслить. Слава Богу, Вырл отказался поверить даже той малости о птицах Айреты, которую поведал ему Кай. Чем дольше Рикси будут злобствовать, тем лучше – главное, чтобы они держались подальше от Айреты. Во всяком случае, в эту минуту такое положение вещей Вариан вполне устраивало.
Наблюдательная комиссия заковыляла к краю скалы, расправила крылья и ринулась вниз, встраиваясь в воздушный поток. Глядя на них из-за зеленой ширмы, она увидела, как они покружили и приземлились рядом с теми Гиффами, которые все еще сидели на скалах. Хор стал еще более дружным и мелодичным. Интересно, может ли музыкальность речи быть показателем внутренней гармонии вида, его темперамента? Забавная мысль. Может ли музыкальность сочетаться с рационализмом мышления? Нет ли здесь противоречия? А как же инстинкт самосохранения?
