— Почему же тогда вы заботитесь обо мне? Я же не ваш!
— Ты — другое дело.
— Неужели я так и буду сидеть в этой норе?
— Лучше подождать, чем искать смерть.
— Чего ждать? Джапы завоевали полмира именно потому, что все ждали. Вот увидите, разделавшись с бирманцами и индийцами, они примутся за вас.
— Проглоти свой язык, чужеземец! — вспыхнула вождь. И сразу же прикусила губу. Шагнула к нему, обожгла дыханием. — Какое тебе дело до нас? Ты уйдешь, мы останемся. А кто такие мы, маленькие сиеми? Джапы всех покорили, уничтожат и нас, стань мы на их пути, вмешайся в их отношения с другими чужестранцами.
Алекс виновато опустил голову.
— Извините меня! Я не хотел вас обидеть.
Она смотрела на него гневными глазами. Потом гнев растаял. Гаудили опустилась на чурбак. Задумалась.
— Ты тигр слова, рус. А каков на деле? — наконец, глухо заговорила она. — Гаро сказал мне, что ты водил воинов-русов на войну. Это правда?
— Правда. Меня учили этому. Но воевал я мало.
— Мы, сиеми, тоже учим мальчиков быть хорошими воинами. Да, но боги отвернулись от нас. Ну, когда же? — вскочила она, всплескивая руками. — Когда мир придет на землю сиеми? Когда Саламандра всемогущий вернет нам свою милость?
Она посмотрела на Алекса и вдруг рванулась к нему.
Припала, словно ища защиты на широкой груди. Перед ним была женщина, трогательная в своем порыве. Было счастье. И это счастье кружило ему голову сильнее, чем пряный аромат увядающей орхидеи в ее черных волосах.
— Я не отпущу тебя. Нет, нет. Я крепко держу тебя, — прошептала она, все плотнее прижимаясь к нему.
— Мы упадем так, — сказал Алекс и неожиданно для себя поцеловал девушку в губы. Гаудили резко отклонила голову. Расширенными удивленными глазами смотрела она на него. Он опомнился, покраснел, как мальчишка. Руки, сжимавшие ее смуглые, обнаженные плечи, упали.
— Нет, нет! Держи меня крепче! Это так хорошо, — и Гаудили сама потянулась к нему. — Я видела это там, у белых. Но никогда не думала, что это так прекрасно.
И они забыли обо всем, снова прильнув друг к другу.
Наконец, Гаудили отстранилась. Радостными, сияющими глазами взглянула на Алекса.
— Ведь ты останешься со мной? С нами! Ты поможешь сиеми?
— Чем же я могу помочь? — ласково коснулся ее волос Алекс. — Ну, чем?
— Я объясню тебе. Только не уходи. И главное, никому не говори, что ты рус! Смотри, твоя кожа чуть белее моей. Сделаешь татуировку — и ты наш. Ты будешь Великим Нага.
— Но почему? Зачем этот маскарад?
— Так нужно. У нас не любят чужаков.
— А Гаро, Нгамба, Маури? Они же знают, кто я.
— Они будут молчать. Подожди меня здесь.
Гаудили неслышно выскользнула. Скоро вошел Гаро. В его черных глазах светилось лукавство, будто он догадывался о происшедшей здесь сцене. В руках — дымящийся котелок с зеленым чаем.
— Ты подвел меня, брат, — с укоризной сказал ему Алекс — Оказывается, Гаудили — ваш вождь.
— Я думал, ты знаешь. Она — единственная женщина-вождь у нас, нага. И мы гордимся этим.
Гаудили стала правительницей у сиеми сравнительно недавно. Пост этот достался ей по наследству. Когда англичане завоевали нага — они разгромили многие племена нага, в том числе и качаров — главных соперников сиеми. Дед, а затем отец Гаудили — наследственные вожди сиеми, сумели сплотить племя, поднять его авторитет среди нага. Сиеми во главе с отцом Гаудили сопротивлялись пришельцам, которые стали угнетать их еще сильнее, чем злобные качары.
Напуганные волнениями в Нагаленде, англичане придумали дьявольскую штуку. Они сделали вид, что согласились с требованиями нага. Об этом было объявлено по всему краю, и люди радовались свободе, как дети. И, как дети, оказались доверчивыми, — сунули голову в пещеру тигра. По приглашению англичан вожди самых крупных племен нага вместе со своими детьми поехали в большой город для заключения договора и торжественного празднования его. Оттуда они уже больше не вернулись — англичане убили их.
Гаудили отдали в миссионерскую школу-интернат, которая находилась в горах, севернее Мандалая. Там она была обращена в христианскую веру. Накануне войны за ней приехали соплеменники. После долгих поисков им, наконец, удалось найти ее.
