Взять ее на руки? Но куда же они пойдут? Он словно прочитал этот вопрос в ее испуганных глазах.
– Вы сможете прилечь в моем пикапе. Конечно, это не родильное отделение, но много ли нужно младенцу!
На сей раз он улыбнулся по-настоящему. От улыбки морщинки вокруг глаз стали явными и глубокими, белые полоски резко контрастировали с темным загаром. На загорелом лице сверкали ровные белоснежные зубы. Ли поняла, что при других обстоятельствах это лицо показалось бы ей безумно привлекательным.
– Кажется, я смогу идти, – произнесла она, поднимаясь с сиденья.
Он встал, уступая ей место; его твердая, сильная рука легла туда, где некогда была тонкая талия. Ли с благодарностью оперлась на него.
Осторожными мелкими шагами они двинулись к его машине. С равнин Западного Техаса удушливыми волнами налетала жара. Ли с трудом вдыхала обжигающий воздух.
– Ну вот, теперь уже недалеко.
Теплыми порывами его дыхание ласкало ей щеку. Она посмотрела вниз: его длинные ноги никак не могли приноровиться к ее нетвердой походке и он смешно семенил, стараясь подделаться под ее шаг. Пыль, поднимаясь клубами над покрытой щебенкой обочиной, оседала на покрытых лаком ногтях, которые виднелись в вырезе ее босоножек, и на его грубых, потрескавшихся сапогах.
Его пикап, такой же грязный, как и он сам, был покрыт толстым слоем пыли прерий. Голубой и белый цвета слились в один серовато-бежевый. Это был ржавый драндулет, однако Ли с облегчением отметила про себя, что на нем нет непристойных или двусмысленных надписей.
– Постойте здесь, пока я открою заднюю дверь, – попросил мужчина, прислонив ее к крылу грузовичка. Но стоило ему отвернуться, как накатила новая волна боли.
– Ox! – вскрикнула Ли, инстинктивно хватаясь за мужчину.
Тотчас же его рука легла ей на плечо; она почувствовала, как другой рукой он поддерживает ее живот. Рука была грубая, мозолистая.
– Ну-ну, делайте свое дело. Я здесь.
Она зарылась лицом в его плечо, разрываемая надвое сильнейшей схваткой. Казалось, она будет длиться вечно, но постепенно боль все же спала, и Ли поняла, что стонет.
– Вы можете стоять?
Она кивнула.
Скрежет ржавых петель, стук металла о металл, и вот его сильные руки подхватили ее и осторожно посадили в пикап. Она прислонилась к стенке, а он тем временем поспешно стелил брезент на ребристый пол автомобиля, – конечно, брезент тоже был не стерилен, но все же лучше, чем ржавая лежанка, имевшаяся в пикапе. Дело было не из легких. Он тихо выругался и пробормотал что-то укоризненное в свой адрес.
– Вот, – наконец произнес он, укладывая ее на брезент. – Теперь будет лучше.
Он оказался прав. Ли издала вздох облегчения, когда ее спина коснулась твердой поверхности. Пол был горячим, но она даже не обратила на это внимания. Все тело было покрыто испариной, и сарафан прилип к коже.
– Вы что, посещали специальные занятия, где вас научили так дышать?
– Да. Правда, я не могла ходить туда достаточно часто, но все же кое-чему научилась.
– Вы только не стесняйтесь, делайте все, как вас учили, – посоветовал он; в голосе его звучала забота. – Может быть, у вас в машине осталось что-то, что может пригодиться?
– У меня там пакет с ночной рубашкой. «Клинекс» в бардачке.
«Мама была бы довольна», – уныло подумала Ли. Сколько она себя помнила, мать вечно твердила, что приличной девушке никак нельзя без бумажных носовых платков.
– Я сейчас вернусь.
Он спрыгнул на землю, и Ли как-то отстранение подумала, что для своих габаритов он весьма ловок. Когда он опять появился в поле зрения, с одного плеча у него, словно тога римлянина, свисала ее ночная рубашка, в руке он держал упаковку носовых платков.
– Вот газета, – сказал он. – Я только сегодня утром ее купил. Понимаете, я однажды видел в, кино, что газета иногда используется при родах… Может, там нет микробов или что-то в этом роде. Так вот, может, подложите ее себе под... м-м-м... бедра? – Он протянул ей свернутую, явно еще не читанную газету, затем повернулся и вылез из машины.
Она сделала так, как он советовал, ощущая, что сознание ее обостренно-ясно. Смущение моментально улетучилось, едва живот пронзила новая волна боли, а он уже был радом, сжимая ее руку в своих ладонях.
