В груди жгло, во рту плескалась солоноватая жидкость.
— С тридцати метров даже мягкий снег прочнее камня.
Акмальди нечасто полагался на туманные слова друидов, но в этот раз спорить было сложно.
Магический зверь издал победоносный вскрик.
— Верно, приятель, — продолжил друид, — ты только что спас нашему командиру жизнь.
Сзади что-то дернуло за шею, потом послышался старческий стон.
— Не беспокойся, — начал рыцарь, но друид его не слушал.
Чтобы не исчерпать силы одного из последних носителей волшебства, Акмальди с трудом уперся руками в плотный снег, успевший уже немного подмерзнуть. Пара усилий — и мощное тело рыцаря получило свободу. Магический грифон на доспехе лорда встрепенулся, птичья голова коротко вскрикнула, орлиные крылья заколыхались, мускулы нарисованного львиного тела напряглись. Бог Солнца Родон умел быть щедрым со своими эмиссарами — легко, словно пушинка, Акмальди в полном рыцарском доспехе выскользнул вверх, освобождая подошвы из холодного снежного покрова. В следующий миг его плечо было чуть выше плеч друида.
В заклинании левитации нужды больше не было, но друид все равно продолжал творить волшбу, вливая в своего командира энергию.
— Ты тоже не гнушаешься использовать дарованную тебе часть силы от древнего бога, — радостно, на одном дыхании, произнес друид. И слова эти были сказаны скорее не для шутки, а для того чтобы показать командиру, что в немощном на вид теле таится еще очень много силы.
Мальвеусу такая демонстрация вполне была по душе. Ведь если его солдаты шутят — значит, готовы к продолжению боя.
— Я в порядке, — кратко бросил лорд Акмальди стоящему рядом с ним рыжебородому мужчине.
— Рад слышать это, — учтиво поклонился волшебник, искренне радуясь тому, что их вождь сохранил свою жизнь, в одиночку ликвидировав силы неприятеля.
— У нас большие потери, сэр! — это был один из сержантов рыцарского войска. Как всегда, вовремя и, как всегда, с новостями с передовой.
Мальвеус и так прекрасно знал о численности спасшихся с атакованных кораблей людей. И потому его ответ в ту секунду был краток:
— Нас ждали.
Эта новость погрузила подошедших к лорду рыцарей и волшебников в скверные думы. И было из-за чего поразмышлять: среди армии Эверхарда был предатель.
Серебряный шар погрузился во мрак, наполняя корабельную каюту зловещими тенями. Сила, бушевавшая внутри колдовского сосуда, достигла максимума своей концентрации. Волшебник, осмелившийся вести дела с источником подобной мощи, сделал несколько пасов руками, шепча на древних языках забытые заклинания.
— Мои гнормы! — раздался крик боли из магического сосуда.
— Ты опоздал, подослав своих дикарей, — обронил проводник маг, — и Белые Грифоны мигом разделались с твоими копьеносцами и шаманами.
— Но ты мог оказать им помощь! — кричал тот, кто находился по ту сторону колдовского шара.
— Тогда бы убили меня, — спокойно ответил проводник маг.
— А так нас могут убить всех! — выплюнули из шара. — И все из-за твоей трусости.
Это уже было перебором, и проводник терпеть этого не желал.
— Ты хочешь, чтобы я в одиночку вступил в открытый бой с четырьмя тысячами рыцарей бога Солнца и сопровождающими их двумя сотнями магов из эльфийских земель и Мейриярда?
— Нет, — устало ответили из шара, — но ты должен проявлять больше активности.
— Благодаря моим данным о времени прибытия и моей подрывной деятельности в стане королевских магов магистр Белых Грифонов потерял десять кораблей из двадцати. Еще три корабля дрейфуют в огне.
— Этого мало, — произнесли из шара, и в этот раз слова недовольства были подкреплены волной магии разрушения.
Вся мебель в каюте начала дрожать, словно вот-вот должна была разлететься на части, а воздух начал быстро нагреваться, превращая помещение в печк у.
— Я сделал все, о чем вы меня просили, — прошептали бледные губы проводника. — Армия Эверхарда повержена, вторжение Белого Грифона в эти земли остановлено.
— Акмальди жив! — яростно выкрикнул тот, чье лицо проявилось на фоне магических вихрей. Наблюдатель, заключенный в шар, готов был сам ринуться в бой, но заколдованная поверхность шара надежно удерживала рвущуюся наружу силу, и законы магии сдерживали его пыл.
