* * *
Постоялый двор выглядел великолепно. Мало того, что он стоял на улице, которая от Ворот Яна (крупнейших в Кобленце) вела к рынку, торговым рядам и базилике, он был ещё и солидным сооружением, построенным из обожжённого красного кирпича. К стене гостиницы прилегала обширная конюшня, а на широком дворе клубилась толпа гостей и поставщиков.
«Настоящая деловая хватка у этого нашего бывшего друга», - подумал Ловефелл. Инквизитор был уверен в том, что уже не только давно был погашен долг перед Инквизиториумом, но, вероятно, Святой Официум ещё и получает значительный доход от работы гостиницы.
Он протиснулся через толпу, по пути отказавшись от предложения какого-то взволнованного торговца купить два ящика «наилучшего сидра, какого вы нигде не купите», проигнорировав кокетливую улыбку женщины с жёлтой лентой на шляпе (которая объясняла её профессию) и любезно объяснив одному поставщику, что прибыл не из Трира и у него нет груза луковиц тюльпанов. У двери ещё пришлось преодолеть здоровенного вышибалу, который каждому, кто пытался войти внутрь, мрачным голосом объявлял: «Мест нет, идите в конюшню».
«Не так просто быть трактирщиком в Кобленце», – подумал Ловефелл, когда ему удалось преодолеть все препятствия и, наконец, оказаться в полном гостей зале. Люди в нём кишели, словно в муравейнике. Вышибала указал ему Брандта, который стоял на втором этаже и озабоченным хозяйским взглядом наблюдал за толпой.
– Здравствуйте, господин Брандт, – вежливо сказал Ловефелл, когда уже поднялся по лестнице.
– Здравствуйте, чем могу служить? – Трактирщик даже не посмотрел в сторону гостя.
– Лишь вежливым ответом на мой скромный вопрос.
Брандт поднял голову и внимательно посмотрел на Ловефелла.
– Не ошибаюсь ли я, что вы... – Он сделал паузу.
– Арнольд Ловефелл, к вашим услугам, инквизитор Его Преосвященства епископа Хез-Хезрона.
– О, как приятно! – Воодушевился трактирщик, и, как Ловефелл мог заметить, эта радость была не совсем фальшивой. – Прошу, господин Ловефелл, в мой кабинет. Там нам будет и тише, и спокойнее.
Они протиснулись среди бочек и коробок, а потом Брандт толкнул дверцу, ведущую в маленькую комнатку, где единственной мебелью были стол и два стула, один из которых стоял, словно жеребёнок, ноги которого разошлись на скользком от дождя лугу.
– Садитесь, мастер Ловефелл, прошу вас. – Хозяин придвинул гостю лучший стул, а сам осторожно присел на повреждённый. – Чем я могу вам служить? Может, стаканчик вина?
– Вино в хорошей компании всегда по вкусу, – ответил инквизитор, а Брандт, услышав эти слова, начал лихорадочные поиски, которые завершились нахождением двух кубков и большой бутыли.
– Солёного огурчика? Ветчины? А может, чего-нибудь посытнее? Зразы с кашей? Я сейчас крикну, нам принесут...
Ловефелл покачал головой и перешёл к делу:
– В прошлом году у вас был договор с монастырём Братьев Меча на поставку пива, так ли это?
– Точно, мастер Ловефелл. Очень прошу, зовите меня Генрих. Генри, значит, если угодно.
– Конечно, Генри. Насколько мне известно, в разгрузке поставок тебе обычно помогал один мальчик...
– Ах, этот... – Брандт покачал головой. – Хороший парень. Потому что, видите ли, я лично занимался поставками, чтобы оказать монахам уважение. Парень был работящий, вот я и взял его в помощники.
– Можете ли вы мне что-нибудь о нём рассказать? Кто он такой, из какой семьи?
Брандт ущипнул нижнюю губу.
– Мастер Ловефелл, честно говоря, никому другому я бы этого не сказал, но вам, конечно, расскажу, что знаю.
– Это очень любезно с твоей стороны, – ответил инквизитор. – Я весь внимание.
Трактирщик отпил два глотка вина.
– Скажу прямо: мать этого малыша была ведьмой. Четыре года назад она была арестована и осуждена.
Вот оно как, подумал Ловефелл с удовлетворением, что достиг, наконец, финала дела. Мордимер ведьмин сын. Этого он и в самом деле мог ожидать. Инквизиториуму происхождение его подопечного ничем не мешало. Наоборот: он был рад, что парень унаследовал силу, ибо такие неразвитые, спонтанные способности сулили ему гораздо лучшую будущность.
– Её сожгли?
– Да, сожгли. На Цветочном Рынке. Зрелище было – заглядение.
